"Ф.Г.Углов. Ломехузы" - читать интересную книгу автора

Тимофеевич Комаров писал мне, что такое решение во всем районе было принято
с энтузиазмом. Было обещано, что осенью, 25 октября, этот вопрос будет снова
обсужден, и народ сам решит, продлить ли трезвость. Все население терпеливо
ждало этого срока, и никто запрета не нарушал.
В нескольких регионах страны было объявлено об обязательной для всех
трезвости на определенный срок, и большинство населения строго
придерживалось "сухого закона", пока начальство сверху не отменило его в
административном порядке.
В народе после долгого отупения и безразличия, вызванного массовым
потреблением алкоголя, стало пробуждаться человеческое достоинство, чувство
Родины, сознание своего долга перед всем тем, что сливается в великое
понятие - Россия.
Во многих семьях резко изменилось отношение к вину. Его перестали
считать безвредным и необходимым атрибутом любого застолья. Стали проникать
в сознание те факты из литературы и из жизни, в которых алкоголь предстает
как наркотический яд.
Меня по-прежнему просили выступать с докладами и лекциями. Просьбы были
настойчивые, поддержанные авторитетами директоров крупных предприятий,
секретарей парткомов, райкомов, обкомов, руководителей воинских частей.
Несмотря на всю занятость, я старался им не отказать, я чувствовал, что
люди действительно изголодались по правде, им надоели полуправда и ложь об
алкоголе, призывы пить "умеренно", когда никто толком не мог ответить, что
это такое. Я ездил с докладами много раз в Москву, Тулу, Жуковск, Тамбов,
Мичуринск, Архангельск, Североморск, Иркутск, Саратов, Череповец, Ижевск,
Ригу, Вильнюс и многие другие города. В Ленинграде читал целый цикл лекций в
самых разных аудиториях.
Было удивительно, как люди стремились узнать правду. В большинстве
городов я читал лекции в клубах и домах культуры, где размещались по
1000-1500 человек, кроме того, целые толпы собирались у дверей. Слушали
внимательно, задавали очень много интересных вопросов. Среди них обязательно
такой: "Почему правительство не вводит "сухой закон"?"
Когда я после лекции спрашивал, кто за то, чтобы у нас был введен
"сухой закон", как правило, все присутствующие поднимали руки. Когда я
спрашивал, кто из них с завтрашнего дня объявит полную трезвость для себя и
своей семьи, поднимались сотни рук, но далеко не все. "Как же так, -
говорю, - вы ведь только что голосовали за то, чтобы в стране был объявлен
"сухой закон", а для себя вы его не хотите!" Обычно отвечали так: "Мы бы с
радостью не пили, но когда ее, проклятой, кругом полно, то к кому ни придешь
в гости, тебя обязательно начнут угощать. Отказаться невозможно, начнут
спрашивать: ты что, больной? А если нет, то значит ты нас не уважаешь и т.
д. А если в гостях тебя угощали, то, когда к тебе придут, а вина на столе не
будет, - обидятся, подумают, что скупой на угощение. А если бы ее не
продавали, то никто бы и не пожалел об этом".
Тем не менее мы все больше настаивали на том, чтобы люди объявляли
"сухой закон" для себя. И с каждым разом все больше поднималось рук. В
Новосибирске, где кампанию за трезвость ученые проводили очень настойчиво,
уже через год десятки тысяч семей приняли для себя такое обязательство. Идея
трезвости быстро занимала и упрочивала свои позиции, опережая намеченные
планы. Этому способствовали заверения. М. С. Горбачева, который на всех
встречах с трудящимися говорил, что борьба за трезвость - это серьезная