"Виктория Угрюмова. Перевозчик (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Кто-то плачет. И чего, спрашивается? Пусть плачут те, кто остается.
Даже мудрость такая была у древних: при расставании девять десятых
тоски берет себе остающийся, и только одна десятая достается
отъезжающему...
- Отъезжающие, приготовьтесь! - кричу я внушительно. - Отплываем!
Может, надо кричать "отплывающие"? - А сейчас дядя покатает нас на
лодочке...
Покатаю, отчего же не покатать. Я мерно плещу веслом, выводя свою
старушку на середину реки.
Течения здесь почти нет, и это мне только на руку. Я давно плаваю по
этому маршруту, и могу провести здесь любое судно с закрытыми
глазами.
Сотни раз говорил начальству, что лодка устарела - и морально, и
физически. Однажды пойдет ко дну, и утоплю всех к такой-то бабушке.
Но они не слушают; а если слушают, то не вникают... Их дело. Сам-то
я так привык за эти годы к своей ладье (по-настоящему это все-таки
ладья), что мне становится страшно, когда я представляю, что мне
выдадут какое-нибудь другое плавсредство. По этой причине я не особо
напираю на начальство. Обойдусь как-нибудь. Главное, заранее
предупредил, чем снял с себя ответственность. Ответственности я не
люблю.
От нечего делать, рассматриваю пассажиров. Многие лица кажутся мне
смутно знакомыми, будто я их возил уже когда-то. А есть пара-тройка
таких, насчет которых я просто уверен. Эта загадка все больше и
больше занимает меня, особенно, в последнее время: я-то возил их
только в одну сторону.
Правда, я понимаю, что на моей реке и на моей ладье свет клином не
сошелся.
Один из таких, загадочных, пассажиров сегодня сел прямо напротив
меня. Ничего примечательного в нем нет: неопределенного возраста, не
то моложавый, но старый, не то юноша, но потрепанный жизнью. Серые
глаза. Глаза, впрочем, удивительные, ясные-ясные, век бы смотрел, да
мне по чину не положено; стану смотреть на его глаза, и посажу лодку
на мель, за что мне потом сильно влетит.
Но глаза удивительные, точно. Волосы не длинные и не короткие,
какие-то пегие. Улыбка милая и обезоруживающая. Да только у меня
оружия отродясь не водилось. Разве что весло? Веслом ежели
припечатать, тоже мало не покажется.
Улыбается он мне.
- Что зачастил-то так? - спрашиваю я наугад.
- Ой, вы знакомы? - моментально встревает какая-то полнотелая
женщина в цветастом платье, которое ее портит окончательно. Она
шумная, голосистая и неприятная. И хотя я не имею права питать к
пассажирам симпатию или антипатию, я награждаю ее таким взглядом,
что она моментально стушевывается. Замолкает. И я испытываю
невероятное облегчение.
Странный пассажир встает со своего места и подходит ко мне, чтобы не
кричать на всю лодку.
- Получилось так, все время приходится мотаться туда-обратно. Дела.
- Какие дела могут заставить так мельтешить? - интересуюсь я,