"Виктория Угрюмова. Двойник для шута (роман)" - читать интересную книгу автора

Агилольфингов в пору их учения.

Трою он показался ненамного старше его самого. Зато фигура у Ортона была
явно развитее и мощнее, и даже в скупых его движениях была видна та грация,
которая приобретается долгими годами постоянных тренировок и
свидетельствует о прекрасном владении собственным телом.

Император сидел прямо, вытянув стройные, неприлично красивые для мужчины
ноги, обтянутые белой лайкой шитых серебром сапог. Жемчуга и опалы,
украшавшие строгий костюм, бросали на его лицо матовый облеск, заставляя
ярче сиять миндалевидные глаза. У императора была выразительная мимика,
передававшая самые тонкие оттенки его настроения.

Ортон Агилольфинг вежливо улыбался королю Лодов ику, занимавшему трон,
расположенный на возвышении напротив императорского (Великий Роан всегда
был озабочен тем, чтобы не ущемить и не уязвить самолюбия любых
коронованных особ). Но Троя поразило, конечно, не это. А то, что на нижней
ступеньке императорского трона он увидел человека, бывшего, вне всяких
сомнений, шутом. Шутом, обряженным, как и полагается, в огромный
красно-бело-зеленый колпак с бубенцами; в яркие одежды из дорогих тканей,
но болтающиеся этакими изысканными псевдолохмотьями; и с шутовским жезлом в
руке.

Одним словом, ничего примечательного в этом шуте не было , если бы не его
лицо.

Тоже, кстати, лицо как лицо - приятное, и даже красивое.

Лицо императора...


* * *




Надо заметить, что накануне величайшего дня своей жизни принцесса Арианна
чувствовала себя иначе, чем большинство молодых невест. Нельзя сказать,
чтобы она испытывала нетерпение, вполне понятное и объяснимое при подобных
обстоятельствах; стремление поскорее соединиться со своим будущим супругом;
радость или сердечное томление. Более того - она чувствовала себя
прескверно. И как только предоставилась возможность, сразу отослала фрейлин
и служанок из своих покоев; а сама хлопнулась с размаху на широкое и мягкое
ложе, сунула голову под подушку, по старой детской привычке, и только тогда
позволила себе расплакаться. Если быть до конца откровенными, то даже
разреветься.

Принцессе было одиноко и страшно.

Конечно, в Великий Роан ее сопровождала огромная свита, в которую были