"Виктория Угрюмова. Огненная река (Кахатанна #3)" - читать интересную книгу автора

выразиться.
- И это самое прекрасное! - торжественно отметил Траэтаона. - Когда
вы выступаете?
- Завтра на рассвете, - ответила Каэ, нервно пожимая плечами. - Кто
мне объяснит, почему необходимо обязательно не выспаться перед дальней
дорогой? Почему на рассвете? Чем девять часов утра не устраивают
странников?
- Ты все равно этого не поймешь, - отечески улыбнулся Тиермес, -
лучше следуй традиции, не рассуждая.
- Тогда завтра на рассвете выходим к Охе, затем садимся на корабль и
спускаемся вниз по течению. Потом нам предстоит сомнительная радость
плавания через море Надор до самого Хадрамаута. Там по суше до Эш-Шелифа,
и уже оттуда через Коралловое море выйдем в океан.
- Географию ты выучила, - похвалил га-Мавет. - Я тобой просто горжусь.
- Не смейся, мне ведь не до смеха, - пожаловалась Каэтана. - Я плохо
представляю себе, как мы увезем всю ту кучу вещей, которую сейчас пакует
наш верховный жрец.
- Самое идеальное решение, - откликнулся Арескои, - это аккуратно
упаковать их и оставить на месте.
Каэтана пристально посмотрела на рыжего бога. Что это? Неужели у
грозного и величественного воина вдруг прорезалось чувство юмора? Или он
скрывал его до недавнего времени? Пока она размышляла над этим
немаловажным вопросом, к компании бессмертных ковыляющей, утиной походкой
приблизился Барнаба. Толстяк был наряжен в еще более неописумые одежды,
такие яркие, что в глазах рябило, и казался страшно довольным. Это
довольство собой физически ощущалось уже на расстоянии нескольких десятков
метров. Когда же он подошел поближе, всем стало трудно дышать.
- Я умен! - грозно возвестил Барнаба некую аксиому, неопровержимость
которой пока что была видна только ему одному. - Я настолько умен, что
иногда ужасаюсь этому. Я где-то гениален... мне кажется.
- Ничего, ничего, - успокоил его невозмутимый Тиермес, - это
распространенное заболевание. То и дело кому-то кажется, что он гениален,
но от этого быстро излечиваются, не бойся.
- Издеваешься, - скорбно констатировал Барнаба, изобразив на своем
лице благородное негодование. Эффект был еще тот: на его физиономии, с
которой нос, словно оползень, намеревался скатиться куда-то в область рта,
благородное негодование выглядело всего лишь комично. - А я, между прочим,
кое-что придумал. И это кое-что стоило мне бессонной ночи. Скажу больше -
бессонных ночей и смятенных дней, мятых простынь и отсутствия аппетита...
- Если так, - сказал га-Мавет, - тогда дело действительно серьезное.
- Более чем! - Толстяк назидательно поднял кверху сразу два
указательных пальчика на правой руке: любимый жест. - Я знаю, как сделать,
чтобы наша дорогая Каэ все же потратила на странствие меньше времени.
- Как? - рявкнули все дружным хором. Проблема времени была самой
серьезной. Его катастрофически не хватало с тех самых пор, когда стало
ясно, что на Каэ абсолютно не действуют никакие заклинания или попытки
Барнабы вернуть ее в ту же самую секунду, в которую она начинала свое
странствие. Истина абсолютно не желала проживать куски своей жизни с
огромной скоростью.
- Это оказалось очень просто и, с другой стороны, очень сложно. Но