"Виктория Угрюмова. Два героя (рассказ)" - читать интересную книгу автора

было терять? Той страны, в которой он родился, давно уже нет, остались
сплошные воспоминания, и те растоптаны. Бесцельность многих их войн,
позор... То, что теперь называется Россией - разве эта страна думает о
таких талантливых своих сыновьях? Разве она что-то может им дать,
кроме бесцельных метаний?
Энтони, я пробыл там слишком долго, чтобы не убедиться самому:
они все, все! хотят работать, и не могут этого сделать, хотя работы
там невпроворот. Страна парадоксов.
Словом, Энтони, он согласился. Не сразу, серьезно взвесив все
"за" и "против" и задав мне достаточное количество разумных и толковых
вопросов - как и полагается деловому человеку, который знает себе
цену. Мне было приятно общаться с ним, друг мой. Я наслаждался его
обществом, а кому, как не Вам, знать, что со мной это случается редко.
Я вообще не склонен доверять людям. Оказалось, что я прав...
Но в конечном итоге, хоть этот парень меня и здорово подставил, и
я вообще ничего не понимаю, я вспоминаю о нем с теплом. И с печалью.
Жаль, что все вышло так, как вышло. Единственное, чем я утешаю себя -
это тем, что, наверное, он сам этого захотел.
Единственное, что он просил еще - это позаботиться о его друге.
Я дал свое согласие: нам это было только на руку.
Энтони! Это была блестяще разработанная операция, и весь отдел
недаром сушил над ней мозги несколько месяцев подряд. Я гордился
своими ребятами и собой. Чего теперь скрывать от Вас, друг мой? Не
сегодня-завтра Вам обязательно расскажут подробности. Да это и
неважно... Он должен был проводить испытательный полет в боевых
условиях. Предполагается, что летчики до последнего не знают, куда их
отправят, но на самом деле все известно заранее. Ну, и мы
подсуетились...
Когда-то в детстве я вычитал у Дюма: "Знали бы люди, на каких
тончайших нитях порой висят судьбы целых народов"... Как тонко, как
верно замечено. Я иногда смотрю TV и думаю - какая ложь, какой
спектакль - ведь на самом деле все обстоит иначе, и те, кто стоят за
кулисами, прекрасно об этом знают.
Дрянная у нас работа, Энтони. А делать что-нибудь другое я не
умею, да и поздно уже переучиваться. Только не обращайте на это
внимания - нервы, пустое... Надеюсь я не попаду в санаторий для
сотрудников нашей службы на пожизненное лечение? Очень на это надеюсь.
Да, да, я знаю, что отвлекся. Просто вспоминать об этом
неприятно, да и рассказывать особо нечего. Мы ждали его в условленной
точке, где было, естественно, большое скопление наземной техники их
противника. Он должен был подлететь без единого выстрела и посадить
вертолет... Рутина, одним словом.
Он вышел на связь на указанной волне, все шло по плану до
последнего. Что-то там происходило у них, на борту... Но что?
Представляете, вдруг, после долгого молчания, он вызывает меня и
заявляет: "Прости, друг. Не выходит ничего. Жаль, но не выходит," - а
потом добавляет, - "Из норы не высовывайся!"
Энтони, я так и не понял, почему он начал стрелять!
И еще - моя, как он выразился, "нора" осталась целехонькой. А
ведь он там хорошо все отутюжил, пока его не подстрелили...