"Людмила Евгеньевна Улицкая. Тайна крови (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

раздражала, он хмурился, глядя на ее сияние, спрашивал, чему это она так
радуется, а Маша простодушно отвечала:
- Да как же мне не радоваться, когда ты приехал!
И сияла дальше.
Маша ожидала лета, каникул, надеялась, что муж поживет дома, повозится
с малышами. Дети от него отвыкли за последний год, младший пугался и
отворачивался, когда видел отца. Но на каникулы Иван в Перловку не поехал и
крышу чинить не стал, как обещал Вере Ивановне: вместо того уехал на
богомолье в дальний монастырь. Маша расстроилась, но не хотела матери
показывать, что переживает, и потому все улыбалась по-прежнему, а Вере
Ивановне сказала беспечно и глуповато:
- Да нам же и лучше, мамочка! Сдадим полдома дачникам, а осенью наймем
рабочих и сами крышу починим, и просить никого не надо! А то ведь правда,
что народ скажет: священник сам по крыше лазает?
- Да какой он священник, пока что никто...- ворчала Вера Ивановна,
удивляясь на дочь: совсем глупая, что ли?
Сдали полдома дачнице, своему человеку, из прихожан храма: пожилая врач
Марина Николаевна. На субботу-воскресенье к ней приезжала ее племянница
Женя, тоже интеллигентная женщина. Иван, когда узнал, что сдали комнату с
террасой, страшно рассердился, кричал, но дом, между прочим, был Веры
Ивановны, о чем она ему и напомнила. Он собрал вещи в сумку и ушел, хлопнув
дверью.
Вера Ивановна заплакала и попросила прощения у Маши, но Маша ничего не
ответила, стояла у зеркала и косу расплетала и расчесывала, а потом сделала
себе пучок по-старому, с заколочками.
А маленький Ваня к двери подошел и, потянувшись, крючок на гвоздь
навесил.
Маша поехала к батюшке тому самому, что их венчал,- он теперь в другом
храме был настоятелем,- и рассказала, как неладно дела идут в семье. Он ее
поругал, что сдала комнату без спросу у мужа, велел впредь от мужа не
своевольничать, а что он от них уехал на богомолье, то от того только одна
польза и никакого вреда.
Осенью Иван приехал навестить жену с детьми, привез подарков, но больше
духовного содержания, чем практического. Подарил икону заказную, двойную -
Иоанн Воин и Мария Магдалина. Маша обрадовалась: она уже не знала, что и
думать про мужа,- любил он ее или совсем разлюбил,- но подарок был со
значением, это были их святые покровители, и, видно, он тоже их разлад
переживал. Под вечер не уехал в Загорск, остался. А давно уже не оставался.
И Маша была рада-радехонька. Она любила мужа всей душой и всем телом, и
чувства ее поднимались той ночью, как волны на море, сильно и высоко, и
сделала она движение между любящими как будто не запрещенное, но в их
супружеском обиходе не принятое, хотя и волнующее чуть не до обморока. Иван
стонал и вскрикивал, и Маша прижимала ему легонько рот пальцами, чтобы
потише стонал, деток не разбудил.
Утром Иван просил Машу проводить его на электричку и по дороге сказал,
что теперь она себя совершенно выдала, какая она испорченная и разгульная, а
только всю их жизнь притворялась невинною, и что ни от кого не укрылось, что
и детей она родила не от него, поскольку оба мальчика беленькие и
голубоглазые, в то время как должны бы быть кареглазыми и темноволосыми.
Маша ничего ему не сказала, а только заплакала. Тут подошла электричка,