"Антон Ульрих. Инквизитор: Акт веры " - читать интересную книгу автора

восемьдесят восьмой от Рождества Христова в родовом имении. Так было
записано в приходской книге церкви Святого Фомы Севильского. Его отец,
маркиз дон Карлос де Карабас, не имея возможности иным образом отметить
рождение первенца, наследника и потомка знаменитого рода испанских дворян,
приказал всем в округе нынче же вечером пить за столом вино в честь и во
здравие нового хозяина. Весть о рождении ребенка, а также приказ графа
разнес по округе единственный слуга в имении, престарелый Хорхе. Он лично
обошел все дома и даже побывал на полях, где работали мужчины. Хотя у Хорхе
сильно болели ноги, он сумел-таки выполнить приказание хозяина и оповестить
всех о столь радостном для края событии, как рождение первенца. Но едва
Хорхе возвратился уже после заката в фамильное гнездо, что стояло посреди
селения Карабас, от названия коего и повелось наименование достославного
рода, как тут его поджидало новое известие. После непродолжительных мучений
скончалась супруга дона Карлоса. Повитуха, сказав лишь, что сие произошло от
потери крови, сгребла в свою большую ладонь, более мужскую, нежели женскую,
причитающиеся ей два дуката, последние деньги, которые смог наскрести
маркиз, и быстро удалилась. Она не могла вынести удивительно спокойного
взгляда, которым одарил ее первенец дона Карлоса. Взгляд этот как бы
вопрошал, когда же ребенка покормят?
Маркиз и его верный слуга сели друг напротив друга за старинный дубовый
стол, за которым обедало не одно поколение Карабасов, и, невзирая на
различие положений, распили кувшин домашнего вина, такого же кислого, как и
выражение их лиц. За вином дон Карлос и Хорхе решили, что ребенку надобно
нанять кормилицу, но недорого, только за стол и кров, так как денег у
маркиза не осталось вовсе. Это было хорошее решение, однако по прошествии
некоторого времени вино дало о себе знать, и маркиз со слугой заснули,
положив головы прямо на стол. Так и проспали они до самого утра, покуда
петух, вышедший из курятника, криком не разбудил их.
Оказалось, что новорожденный всю ночь пролежал на одной кровати рядом
со своей умершей матерью, не обмытый и не завернутый даже в тряпицу. Маркиза
уже успела окоченеть, и на ее прекрасном теле начали появляться трупные
пятна. Все это время ребенок с совершенно спокойным видом находился подле
нее. Дон Карлос пришел в ярость. Два дуката по тем временам были большими
деньгами, за которые плутовке повитухе надобно было ухаживать за младенцем.
Поэтому, не тратя время попусту на разбирательства, маркиз, передав младенца
на попечение престарелого Хорхе, направился прямиком через все селение вдоль
единственной улицы прямо к домику повитухи. В его глазах сверкали искры
злобы, ведь, по мнению дона Карлоса, именно повитуха была виновна в смерти
его обожаемой супруги. Влетев, словно смерч, в домик, маркиз набросился на
бедную женщину, нещадно колотя ее. В это время мимо по улице проходили
селяне, спешившие до того, как солнце окажется в зените и начнет припекать,
поработать в поле. Они-то и вбежали в дом повитухи в тот самый момент, когда
маркиз нанес своей железной перчаткой удар в голову, смертельно ранивший
женщину. Работники с трудом оттащили дона Карлоса от умирающей, которая,
истекая кровью, все продолжала бормотать, что ей ужасно и невыносимо видеть
такой скорбно-спокойный взгляд у новорожденного. Так она и умерла под
собственный шепот. Вскоре на место происшествия прибежал запыхавшийся
викарий, исполнявший в селении Карабас судебную власть. Онто и постановил,
что дон Карлос виновен в убийстве повитухи, а стало быть, должен ответить за
свой поступок. Зная, что законы в Испании были, по меткому выражению народа,