"А.Ульянский. Колесо" - читать интересную книгу автора

теле, о жизни и счастье, которые он всегда отдаст, если они ей когда-нибудь
понадобятся.
У Юлии в Европе было много дела, чтобы часто вспоминать о Дарнате, но
однажды, когда ее отец говорил с Лагором по всемирному телефону, ей пришло в
голову вызвать к аппарату Дарнату из школы механиков, и тогда в ее ушах
снова прозвенели радостные задыхающиеся слова:
- Тысячу, тысячу, тысячу раз благодарю вас. Душа и тело, жизнь и
счастье...
Он рассказал ей, что никогда еще ему не жилось так хорошо, и спрашивал,
когда они снова приедут на танариевые разработки. Юлия рассказала ему о
себе, но уже не повторяла тех наивностей о голоде и нищете, которые говорила
при их первой встрече. Со времени их встречи прошло несколько лет. Она
многое понимала иначе и действительная жизнь Огромного большинства людей не
была для нее тайной.
А еще позже, когда ей было пятнадцать лет, пришло время войн и восстаний.
Магнус Идола, ее отец, относился к событиям, как к чему-то, не имеющему к
нему отношения, и думал о нескольких фунтах гелидия, которых ему, быть
может, не придется уже достать. В день отмены привилегий он, не дочитав
газеты, встал и ушел к себе в лабораторию. Там на деревянных упорах стоял
металлический остов колеса, снабженный движущим механизмом, с батарейками и
трубочками посредине. И это колесо интересовало его больше всех революций на
свете.
Юлия находила утешение в тяжелой работе, в ежедневной борьбе за кусок
хлеба, за тепло и свет. Ей случалось день проводить в работе по дому, а ночи
простаивать с ружьем, охраняя их маленький город от расхищения голодными
бродягами.
Мир вокруг нее изменился коренным образом. Многое, что сияло и казалось
прекрасным, потускнело и распалось. Старое лежало в обломках. Но она была
молода и смотрела в лицо жизни неподкупными глазами юности, и то, что было
гибелью и безнадежностью для одних, превращалось перед ее взором в покрытый
цветами луг, озаренный солнцем неистребимой жизни.

3.

Было утро поздней осени и падал снег, когда инженер Идола извлек,
наконец, свое сооружение на свет. Оно производило заурядное впечатление,
было не больше человеческого роста и представляло металлический остов
колеса, залитый серым составом, напоминающим цемент. Каждый, кто встретил бы
Идолу, тянущего за веревку салазки с серым предметом на них, подумал бы, что
это обыкновенный мельничный жернов. Разглядев предмет поближе и заметив
детали вращательного механизма посредине, поршни, провода от батареек,
трубочки и краны, он отказался бы от своего мнения и решил бы, что это
что-нибудь незамысловатее, но так как Идола был инженером, то было в порядке
вещей, чтобы на салазках у него лежали замысловатые вещи. Но никто не
встретил Идолу на его пути через холмы к берегу, да и некому было ходить в
этих опустелых местах.
В четырех верстах от берега, на склоне глинистого холма, Идола
остановился и спустил серое колесо на землю. У него был странный вид, когда,
не двигаясь, он стоял под осенним небом около серого предмета и глядел перед
собой темным, насторожившимся взглядом. Он походил на человека,