"автор неизвестен "Строитель объектов"" - читать интересную книгу автора

показалось бы ему забавным: стоящий в дверном проеме молодой человек в
одних лишь плавках и напротив него девушка в мохнатой шубке, еще более
мохнатой шапке "зимушка" и в чудных сапожках "аляска", напоминавшая собой
декоративную жительницу крайнего севера, сошедшую с картинки из школьного
учебника географии. Внешнюю забавность нарушал тяжелый, исподлобья взгляд
Андрея и шипение Марины ("...если ты еще...", "...если ты вздумаешь...",
"...если ты придешь...").
- ... и чтобы ноги твоей больше у меня не было! - закончила Марина. И даже
махнула кулачком.
- Все? - тяжело выдохнул Андрей.
- Да, все! И еще...
Договорить ей не удалось, - Андрей, до этого стоявший облокотившись на
дверной косяк, сделал шаг назад, захлопнул дверь прямо перед замолчавшей
вдруг Мариной и отправился на кухню пить кофе. Ему захотелось кофе. Ему
всегда с похмелья хотелось кофе.
С чашкой он подошел к окну. Из подъезда вышла Марина и с опущенной головой
пошла через двор мимо девочки, усаживавшей медведя в маленькие саночки.
Ему вдруг стало ее пронзительно, бесконечно жаль. "Вот ведь... Была
когда-то такой же маленькой девочкой... Игрушки, саночки...Бабушка,
смотрящая за ней из окна...А теперь... Одна. Отвратный тип дерется у нее
дома с другим, не менее отвратным типом. И ведь каждый из них этом
считает, что...". Он отхлебнул кофе, провожая Марину глазами, пока она не
перешла через двор и не скрылась за углом дома напротив.
Андрей автоматически включил телевизор и упал в кресло. Щелчок кнопки
"power", захват пульта и падение в кресло, - этот каскад действий был
для него чем-то вроде классического "скорей карету мне, карету!", и было
не особенно важно, что именно мельтешило на экране в данный момент.
В данный момент на экране друг друга медленно сменяли музейные залы, из
которых камера, повинуясь бархатному женскому голосу, время от времени
выхватывала скульптуры.
- Франсуа Огюст Рене Роден. Смелость, реалистичность исканий, жизненность
образов, энергичную живописную лепку, текучесть формы, незаконченность
произведений, роднящие творчество Родена с импрессионизмом, сочетал с
драматизмом замысла, стремлением к филосовским концепциям... -
восторженно пропела женщина, и голос ее пропал где-то за кадром. Под
монотонный гул в голове Андрея на экране сменяли друг друга застывшие в
неярком музейном освещении белые фигуры. Камера покружила по залам и вдруг
экран вспыхнул светом, падающим из-за купола далекого здания, и в нем
медленно стали проявляться зеленые конусы стриженых деревьев и черный
"Мыслитель" на постаменте.
Как только он проявился полностью зазвенел телефон. Андрей заставил себя
встать из кресла и поплелся в коридор.
- Андрей?! - проорал из телефонной трубки замначальника СМУ Петрович.
Каждый раз, когда Андрей слышал эту фамилию ему становилось невыразимо
тоскливо и в голове запускался патефон, заевший на повторяющемся куске
разухабистой песни из давней юмористической передачи. "Р-р-р-абинович -
р-р-р-русский богатырь!.. Э-э-э-х! Р-р-р-абинович - р-р-р-русский
богатырь!.." - пел слегка картавивший голос.
В СМУ Андрей второй год трудился на должности прораба. В которой его
угнетало все, в том числе и названье, казавшееся особенно гадким в