"Автор неизвестен "Виртуоз Куннининга" [U]" - читать интересную книгу автора

слабонервные, как ты думаешь? - ему рисовать надо, а он возьмет да
свалится на пол. Я ему говорю: ты, может, питаешься плохо? - он
отвечает,- нет, товарищ нарком, это я от избытка чувств.
Ну вот, а потом, Меркулов,- и чего это на меня нашло? - ошибку я
сделал. Думаю: как же так, у меня ведь жена, надо ей объяснить,
совестно, слушай, - получается, изменяю, да? Вот как-то собрался с
духом и говорю: слушай, жена, серьезный разговор к тебе. Я тут теперь
езжу к товарищу академику Лепешинской, клитор ей разрабатываю, но ты
не думай, я тебе не изменяю, мы с ней Налбандяну позируем для картины,
это у нас партийное поручение такое. Ну, знаешь ведь - женщина, она
как понесла на меня, ай, Меркулов,- никогда такого не было. Я говорю:
позвони Кобе, если не веришь. Она звонит: так и так, товарищ Сталин,
мой... ну, она меня нехорошо назвала,- говорит, что у Лепешинской
клитор сосет, что ему это партия поручила. А товарищ Сталин ей: а
зачем же товарищ Берия раскрывает своей жене важную
партийно-государственную тайну? Короче, Меркулов, поняла она все, но
ты понимаешь? - потребовала, чтобы мы с Лепешинской позировали
Налбандяну при ней. А то, говорит, я тебя знаю - ты на куннилинге не
остановишься, а про другое в сюжете нет, так что я за тобой сама
пригляжу, чтобы разврата не было.
И стала она на этюды со мной ездить - понимаешь, Меркулов, ну, не
в кайф, совсем не то стало, а? Лепешинская свои указки дает, жена тут
же над душой стоит, Налбандян сопит, как чайник, проверяющие из ЦКК
заходят - ну, интимное же дело, а? Я уж говорю Налбандяну - ты
закругляйся со своими зарисовками,- ну, он через пару раз сказал, что
ему эскизов хватит.
Лаврентий Павлович сделал паузу, лукаво блеснул пенсне и спросил:
- Как по-твоему, Меркулов, что из всего этого получилось? Из
нашего, знаешь, дао любви с Лепешинской?
- Картина, наверное,- осторожно отвечал Меркулов.
- Слушай, ясно, что картина... Я про другое - ни за что не
догадаешься, Меркулов... Знаешь, что у Лепешинской выросло? А знаешь,
на сколько? На десять сантиметров, во как, понял? А у меня, ты
посмотри...
И товарищ Берия широко открыл рот. Не веря своим глазам Меркулов
увидел, как оттуда высовывается - нет, не язык, а... самый настоящий
фаллос! Вот это да!
А Л.П.Берия горделиво пошевелил туда и сюда тем, что раньше у
него было языком, и доверительно сообщил Меркулову:
- Я теперь сам себя балую, понял? Никаких девочек не надо, да?
Это еще что, Меркулов! Я тебе сейчас такое покажу... Слушай, закрой
глаза на минуту.
Закрывший глаза Меркулов услышал, как звенит пряжка ремня, а
затем что-то горячее мокро облизало ему ухо. Непроизвольно
отодвинувшись, Меркулов открыл глаза - и обомлел. У его стула со
спущенными штанами стоял, торжествующе ухмыляясь, Лаврентий Берия, и
меж ног его, перед самым лицом Меркулова, свешивался широкий, красный
и слюнявый... язык!!! И Меркулов, подобно слабонервному Налбандяну,
икнул и мешком повалился на пол.
P.S. На секретном заседании Политбюро наркому Л.П.Берия за