"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

не иначе - в спешке опрокинул на себя склянку. И, похоже, так же,
второпях, зашил штаны - огромными стежками, через край, как пить дать -
той иглой, которой Антуан сбрую зашивает. ("Господи, до чего противный,
даже хуже, чем тот лаонский капитан... Святая Маргарита, ну прости меня,
грешную! Я ведь не из похоти это делаю, сама понимаешь! Ладно, к черту
сантименты, деньги получили - значит, надо их отрабатывать!")
- Прелесть моя... солнышко мое... - аббат, еще не оправившийся от
пинка, которым Маргарита наградила его под липой, быстро потерял охоту к
активным действиям, и вскоре, с грехом пополам добившись того, чего хотел,
уже лежал вытянувшись и сладко постанывая под умелыми руками опытной
утешительницы ландскнехтов.
- Ох, Маргарита... блаженство... ты настоящая женщина... не то, что эти
сушеные селедки из лучших семейств.... ("Селедки? Это про кого же он? у,
одна селедка - это, ясно дело, Гонория... а кто же другие?"). - аконец
осторожные поглаживания и тихий ласковый шепот усыпили Гаспара. Засыпая,
он пожаловался на что-то твердое под матрацем.
- Сейчас, миленький... у вот, гвоздь в дырку завалился... туда его, в
угол... спи, солнышко...- промурлыкала Марго.
Убедившись, что аббат крепко спит, Маргарита немедленно бросилась в
угол: слишком уж ценной уликой был этот обнаруженный в матраце "гвоздь"!
"Господи, да где же он?... А, вот, за занавеску зацепился", - Маргарита,
закатав рукав, постаралась как можно надежнее укрепить рядом с кольцом
отмычек маленький золотой нательный крестик на разорванной черной
бархатной ленточке. Маленький крестик с выгравированными на тыльной
стороне короной и инициалами И.Л. Герцогская корона и И.Л. - "Иоланда,
герцогиня де Лавердьер"! "Вот ведь дьявольщина, - на новоявленной святой,
лежащей в гробу, нет креста! В самом буквальном смысле. ет, и не было! И
святые сестры до сих пор этого не заметили... или побоялись заметить!
Теперь понятно, с чего тут такая сырость. Значит, вот где они готовили
свою проклятую комедию". Чтобы дать хоть какой-то выход душившей ее
ярости, Марго изо всех сил вцепилась обеими руками в занавесь, закрывавшую
изнутри легкую решетчатую дверь из церкви в капеллу.
"Занавеска... Постой-ка... занавеска... Ефразия.... прачечная...
парадные скатерти... зеленая занавеска из исповедальни! у да, конечно
же: зеленую занавеску по ошибке положили в чан со скатертями, а она возьми
да и полиняй! Ефразия здорово ругалась. А Гонория отказалась наложить
епитимью на того, кто это сделал....
Потому что иначе, если по совести, то ей пришлось бы наказать саму
себя! Все правильно: именно эту занавесь и стирала тогда Гонория, да так
усердно, что стерла себе все руки... А когда выполоскала, то, естественно,
сунула в чан с замоченным бельем - не развешивать же ее было на всеобщее
обозрение! Вот только чаны перепутала, - темно было, что поделать. А
полоскать пришлось долго - потому-то и вода из бочки неведомо куда
испарилась. А в чем могла запачкаться эта самая занавеска, чтобы сама
аббатиса среди ночи кинулась ее отстирывать? В крови. Иоланду только
обмывали в капелле, а убивали в исповедальне, да так, что уделали всю
занавеску. Все просто, как виселица".

Марго выудила из рукава отмычки и, прикрывая рукой хилое пламя свечи,
на цыпочках просочилась из капеллы в алтарь - дверь не скрипнула: видно,