"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

разбежавшихся лошадей. Сестры и матушки все, как одна, воздели руки к
небу, шепча благодарственные молитвы.
Монахинь зрелище несущейся на вороном коне и смеющейся аббатисиной
девки, которую не иначе, как сам дьявол извлек из i- pace, до того
потрясло, что они с трудом смогли встать. Лавердьер, стиснув зубы, кое-как
дотащил обеих своих помощниц до пансиона и свалил обеих на первую же
попавшуюся кровать, а сам сел на крыльцо и подставил лицо под струи дождя,
чтобы никто не заметил катящихся по его лицу слез радости.
- Она жива, - он не замечал, что говорит вслух, - моя дочь жива!
- Конечно, жива, монсеньер! - герцог вздрогнул: добрая Винсента,
движимая самыми лучшими чувствами, ласково положила руку на его обожженное
плечо.
- Она вечно будет жива на Hебесах и в наших сердцах!
- Да-да, - отозвался герцог, тем тоном, каким принято отзываться на
подобные банальности. - Конечно, сестра.
- О, монсеньер! Ведь это она защитила нас от огня!
- Да, да, это она! Это она! - загалдели монахини. - Блаженная Иоланда!
Святая Иоланда!!



Эпилог


Десять лет спустя в монтобанский трактир "Королевская селедка" заехал
пропустить стаканчик некий монах, собиравший пожертвования. Он также вез с
собой кое-какие святые реликвии и за небольшую плату предлагал всем
желающим взглянуть на них. Желающие, естественно, нашлись. Разложив на
столе свои сокровища, толстопузый отче, ставший настоящим златоустом после
изрядной дозы шарантского вина, нахваливал свой товар, точно купец на
ярмарке:
"Вот тут, в мешочке, зуб святой Биргитты... здесь, в ящичке, кусочек
лопатки святого Роха... а вот это - волос святой Агнессы..."
- А это что за чудо? - спросила подошедшая, чтобы подлить святому отцу
вина, трактирщица - высокая, крепко сложенная брюнетка лет тридцати шести,
- указав на какие-то маленькие, будто цыплячьи, косточки, белевшие на
черном бархате в раскрытом реликварии.
- А это, дочь моя, десница блаженной Иоланды Фонтен-Герирской! -
ответствовал монах.
- Как вы сказали, отче? Иоланды? Из Фонтен-Герира? - недоверчиво
переспросила женщина.
- А чему вы так удивляетесь, госпожа Маргарита? - полюбопытствовал один
из посетителей.
- Да нет, ничему... просто не припомню такой... впрочем, я не очень-то
разбираюсь в святцах... простите меня, отче, дуру необразованную! -
смущенно забормотала трактирщица.
- Hичего, ничего, дочь моя! - благодушно заметил размякший от вина
монах.
Осушив еще половину кувшина, он с воодушевлением пустился в рассказ о
непорочной деве, за свою чистоту отмеченной священными стигматами и