"автор неизвестен. Варни - князь вампиров или Кровавый пир " - читать интересную книгу автора

комков, разбились вдребезги, а похищенная тишина, еще миг назад поражавшая
своей интенсивностью, сменилась на шум, который в своем апогее заглушал все
крики удивления и испуга, вырывавшиеся из уст людей, в чьи дома врывалась
буря.
Время от времени внезапные порывы ветра, задувавшие сбоку, на секунду
подвешивали миллионы градин в воздухе, но затем они с удвоенной силой
неслись в каком-то другом направлении для свершения нового зла.
О, как ярилась эта буря! Град, дождь и ветер! То была воистину пугающая
ночь.

***

В этом старом доме имелась комната, оформленная в античном стиле.
Странные и причудливые резные украшения на стенах; большая каминная полка,
любопытная сама по себе; низкий потолок и эркер от крыши до пола, с видом на
запад. При свете солнца и луны витражное окно с замысловатой цветной
мозаикой наполняло комнату призрачными, но прекрасными оттенками. И хотя
панели стен могли служить чудесным фоном для коллекции картин, в этой
комнате был лишь один портрет, изображавший молодого человека, с бледным
лицом, величавыми бровями и странным выражением в глазах, в которые никто не
пожелал бы взглянуть дважды.
В комнате находилась просторная кровать, вырезанная из орехового
дерева, богатая по оформлению и искусно сделанная - один из тех шедевров,
которые обязаны своим существованием елизаветинской эпохе. Полог из плотного
шелка и дамаста был украшен по углам большими перьями. Поникшие и
запылившиеся, они лишь придавали комнате печальный погребальный вид, чему
способствовал и пол из полированного дуба.
О, Господи, как сильно барабанил град в окно! Словно выпущенные из
игрушечных мушкетов, беспорядочные залпы градин молотили, били и
раскалывались о стекла мозаики - и только малый размер этих стекол спасал их
от разрушения. Град, ветер и дождь напрасно срывали на них свою злобу.
А кровать в этой комнате не пустовала. Чудесное создание лежало в
полусне на древнем ложе - юная дева, прекрасная, как весеннее утро. Ее
длинные волосы, избавившись от строгости заколок, разметались черным ореолом
по подушке и простыням, смятым из-за беспокойного сна. Одна рука девушки
была изогнута над головой, вторая свесилась с края кровати. Одеяло
наполовину прикрывало шею и грудь, очарование которых мог бы передать лишь
величайший скульптор, чей гений был бы даром самого Провидения. Девушка
стонала во сне. Раз или два ее губы шевелились, будто шептали молитву - по
крайней мере однажды она тихо произнесла имя Того, Кто принял за нас
непомерные муки.
Однако дева была сломлена усталостью. Даже буря не пробудила ее. Не в
силах разрушить сон, неистовство стихии лишь проникло в дремоту, обострило
чувства, но не смогло прорваться в ту заводь покоя, в которую погрузился
разум.
О, какой мир грез был в этих слегка приоткрытых устах! Похожие на
жемчуг зубы поблескивали в слабом свете, проникавшем сквозь эркер. Какими
нежными были длинные и загнутые ресницы! Но, чу, она пошевелилась! Одно
плечо приоткрылось - гладкая кожа была еще белее, чем простыня под ним. Эта
сказочная фея только вступала в период женственности. В своей переходной