"Мигель де Унамуно. Туман " - читать интересную книгу автора

- Меня? Маргарита.
- Прекрасно, прекрасно. Спасибо.
- Не за что.
И снова Аугусто отправился в путь и оказался на проспекте Аламеда.
Моросящий дождик прекратился. Аугусто закрыл зонтик и уложил его в
чехол. Он подошел к скамейке и, потрогав ее, обнаружил, что она влажная.
Тогда он вынул газету, расстелил ее на скамейке и сел. Затем вынул записную
книжку и встряхнул авторучку. "Очень полезная штука, - сказал он, - иначе
пришлось бы записать имя этой сеньориты карандашом, и оно могло бы
стереться. Сотрется ли ее образ в моей памяти? Но как она выглядит? Как
выглядит прелестная Эухения? Я могу припомнить только глаза... Эти чудные
глаза как будто меня пронзили... Пока я предавался лирическим рассуждениям,
чей-то мягкий взгляд притягивал мое сердце. Посмотрим! Эухения Доминго, да,
Доминго дель Арко. Доминго? Никак не привыкну, что она зовется Доминго...
Нет, придется заставить ее переменить фамилию, пусть зовется Доминга. Ну, а
как же наши отпрыски мужского пола, им придется носить вторую фамилию
Доминга? Моя-то противная фамилия Перес уберется, сократится до одного П.,
и, значит, нашему первенцу придется отзываться на имя Аугусто П. Доминга? Но
куда ты занесла меня, безумная фантазия?" И он записал в своей книжечке:
"Эухения Доминго дель Арко. Проспект Аламеда, 58". Выше этой записи были две
стихотворные строчки:
Печалью веет от постели и радостью от колыбели...
"Ну вот, - сказал себе Аугусто, - эта Эухения, учительница музыки,
перебила мне великолепное начало трансцендентального лирического
стихотворения. Оно осталось незаконченным. Незаконченным? Да, в событиях, в
превратностях судьбы мы лишь находим пищу для присущих нам грусти и веселья.
Один и тот же случай можно считать грустным или веселым, все зависит от
врожденной предрасположенности. А Эухения? Я должен написать ей, но не
здесь, а дома. А может, пойти в казино? Нет, домой, домой. Для таких вещей
дом, очаг. Очаг? Мой дом - это не очаг... Очаг... Очаг... Нет, пепелище. О,
моя Эухения!"
И Аугусто вернулся домой.


II

Когда слуга открыл ему дверь...
Аугусто был богат и одинок. Старушка мать умерла всего за полгода до
этих мелких событий, он жил со слугой и кухаркой, давнишними домочадцами,
еще их родители жили в доме Пересов. Слуга и кухарка состояли в браке, но
детей у них не было.
Когда слуга открыл дверь, Аугусто спросил, не приходил ли кто в его
отсутствие.
- Нет, сеньорито.
И вопрос, и ответ были просто ритуалом - Аугусто почти никого не
принимал дома.
Он вошел в кабинет, взял конверт и надписал: "Сеньорите Эухении Доминго
дель Арко. В собственные руки". И, положив перед собой чистый лист бумаги,
облокотился на стол, подперев голову обеими руками и закрыл глаза. "Сперва
подумаем о ней", - решил он. И напряженно стал вспоминать в темноте сияние