"Сигрид Унсет. Фру Марта Оули" - читать интересную книгу автора

врача ко мне наверх, в спальню, принуждал меня понемногу пить вино и
принимать железо, настаивал, чтобы я погостила у Хелены или отдохнула бы в
нашем летнем домике, но особенно он настаивал на том, чтобы я взяла расчет в
школе сразу же после летних каникул. Я отвергала все его предложения, хотя,
честно говоря, было так ново, интересно и приятно сидеть в кресле грустной и
усталой и предаваться размышлениям, особенно когда Отто присаживался рядом и
начинал сочувственно расспрашивать: "Моя милая, дорогая Марта, что же это с
тобой такое? Пожалуйста, не болей, хотя бы ради нас, милый дружочек!"
"Спасибо, я ни в чем не нуждаюсь, Отто", - говорила я, отвечая на его
поцелуй. Вероятно, я питала тайную мысль таким образом привязать его к себе.

И вот, отправляясь как-то в свою обычную деловую поездку в Лондон, Отто
стал уговаривать меня поехать с ним. А я противилась, прежде всего потому,
что не хотела покидать детей. Впрочем, была и другая причина. Еще в
молодости, мечтая о дальних странствиях, я пришла к убеждению: чтобы
по-настоящему познать неповторимость того или иного места, узнать людей,
ощутить атмосферу, необходимо подольше пожить там. А эта поездка
предполагалась как нечто совсем иное.
Конечно, в конце концов я все же согласилась. И прекрасно сделала. И
хотя я пробуждалась по ночам в то самое время, когда имела обыкновение
вставать к детям, чтобы посмотреть, не раскрылись ли они во сне, и с грустью
обнаруживала, что нахожусь в гостиничном номере, и начинала тосковать по
своим крошкам в далекой Кристиании, но все же оказалось, что тоскую я не так
уж и сильно, как ожидала. И я корила себя за это. Отто решил, что раз уж мы
покинули дом, то нам следует еще и прокатиться в Париж, где мы и провели
несколько чудесных дней. Отто добросовестно водил меня по всем тем местам,
которые обычно посещают приезжие: музеям, театрам, увеселительным
заведениям. Последние он простодушно принимал за олицетворение парижских
тайн. Он купил мне новую шляпку, дорожный костюм, два гарнитура шелкового
белья, весьма изящный корсет и шелковую нижнюю юбку - и вот, нарядившись в
обновки, я танцевала с Отто канкан, это было ранним утром, когда мы,
возвратившись в отель часа в четыре утра, пили шампанское в нашей комнате,
заранее предвкушая, как будем всем рассказывать о том, как мы "прожигали
жизнь" в Париже.
Возвратясь домой, я в хорошем настроении приступила к работе в школе и
два последующих года была почти довольна жизнью.
Пропасть между нами образовывалась постепенно, складываясь, в сущности,
из пустяков.
Мы нуждались в более просторной квартире. Наша стала тесной, прямо-таки
негде было повернуться, а я уже ждала третьего ребенка: ясное дело, переезд
назрел. Хорошо было бы, конечно, расширить наше жилье за счет мансарды, но
семья столяра, занимавшая ее, и не помышляла о переезде.
Новая квартира сразу же не понравилась мне, несмотря на все кажущиеся
преимущества. Придя туда, я была просто в ярости; все это происходило
осенью, в ужасную погоду. У Отто было на примере по крайней мере еще семь
квартир, а я позволила уговорить себя остановиться на этой. Хотя я заранее
твердо знала, что мне никогда здесь не понравится.
Сама улица показалась мне крайне неприятной; обитатели ее - сплошь
надутые мещане, живущие в уродливых крохотных виллах, окруженных запущенными
садами с неизменными беседками, в которых никто никогда не сидит, с