"Эйвинд Юнсон. Прибой и берега " - читать интересную книгу автора

Эйвинд ЮНСОН
Перевод с шведского Ю. Яхнина. OCR Евгений Лотош

ПРИБОЙ И БЕРЕГА



Анонс

"Я хотел создать образ современного человека, стоящего перед
необходимостью применить насилие, чтобы предотвратить еще большее
насилие", - писал о романе "Прибой и берега" его автор, лауреат Нобелевской
премии 1974 года, шведский прозаик Эйвинд Юнсон.
В основу сюжета книги положена гомеровская "Одиссеия", однако знакомые
каждому с детства Одиссеий, Пенелопа, Телемах начисто лишены героического
ореола. Герои не нужны, настало время дельцов. Отжившими анахронизмами
кажутся совесть, честь, верность... И Одиссей, переживший Троянскую войну и
поклявшийся никогда больше не убивать, вновь берется за оружие.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая. КОГДА ОКОНЧИЛСЯ СРОК

Солнце, милосердный и жестокий Гелиос, один из шпионов на службе у
богов, в варварских странах и землях известный под другими именами, не играл
в счете времени решающей роли. Один год тянулся как десять, другой пролетал
как день.
Но некоторые свои годы он вспоминал с удовольствием, даже с
самодовольством, и, вспоминая, причмокивал, а если не причмокивал, то хотя
бы бегло проводил по губам языком, этим орудием вкуса, когда-то утонченного,
а потом вновь огрубевшего. Сначала по верхней губе, которая запала слева - с
этой стороны во рту не хватало трех или четырех зубов, - а потом язык
двигался в обратную сторону по нижней губе, слегка выдвинутой вперед,
отвисшей. Таким образом, движение шло по лежачему овалу, и за этим
несомненным выражением довольства, самодовольства и совершенного
удовлетворения крылись воспоминания о яствах на четырехугольных или овальных
столах благовонного дерева или о женщинах, об изгибах женского тела, его
центре или глубинах, самых сокровенных, любимейших. Затем язык исчезал во
рту, иногда с легким причмокиваньем. Там, в замкнутой, влажной, а порой и
вязкой мгле, в частоколе зубов зияли бреши. Прежде они болели. Но вот уже
лет девять, а может, и больше челюсти привыкли, да и язык привык отдыхать на
месте зияний.
Это все война, ну и прочее, думал он, не желая вспоминать. Но из-за
выпавших, а частью выбитых зубов рот перекосился. Женщины, которых этот рот
целовал, замечали кривизну. Тот, кто мог бы окинуть взглядом последние
двадцать лет, также мог ее заметить - заметить разницу между
двадцатипятилетним, который уехал, и нынешним, сорокапятилетним. Кривизна
была уродливая, снимавшая с улыбки немалую долю доброты, природной
благожелательности и острого ума. Тонкая улыбка рождается - это знают все,
владеющие искусством тонко улыбаться, - от телесного или душевного