"Джон Апдайк. Кролик успокоился (Кролик-4)" - читать интересную книгу автора

так чтобы очень, но все же: черная кошка дорогу перебежит - быть беде, или
если кто соль просыплет, или зонт в доме раскроет, или ведро перевернет, или
под лестницей пройдет. Казалось, у воздуха есть глаза и уши и надо все время
кого-то невидимого задабривать.
"Вальгалла-Вилидж": большой щит на врытом в землю столбе, два слова
начертаны вокруг золотого кольца из чистой меди, вмонтированного в щит и
сверху для верности залитого эпоксидкой, чтобы ворам и хулиганам неповадно
было. Вы сворачиваете к охраняемому въезду на территорию - тут охранник
удостоверяется, что вы это вы, - ставите машину на стоянку, на одно из двух
мест с номером вашей квартиры, который краской написан прямо на асфальте,
открываете своим ключом наружную дверь в корпус Б, набираете номер кода,
чтобы войти во внутреннюю дверь, поднимаетесь на лифте и идете по коридору
налево. Коридор застлан ковровым покрытием персикового цвета, пахнет
освежителем воздуха, заглушающим запах плесени, который здесь, во Флориде,
поселяется в любом замкнутом пространстве. Три раза в неделю в коридорах
убирают пылесосом и раз в месяц моют с мылом ковры и протирают стены, а
возле каждой двери с номером - букетик искусственных цветов, вставленный в
маленькую держалку наподобие баскетбольного кольца, а напротив лифта -
зеркало, а под ним большая ваза с зеленовато-золотистыми разливами на
столике с мраморной столешницей, напоминающей полумесяц, но, несмотря на все
это, вас почему-то не тянет лишнюю минуту побыть в коридоре.
Чемоданы то и дело стукаются о серебристо-персиковые стены, Дженис и
Пру с похвальным упорством продолжают оживленную трескотню, маленький Рой,
которого заставили идти ножками, раз уж он в кои-то веки не спит, каждый
свой шаг сопровождает возмущенными рыданиями, и Гарри не оставляет чувство,
что они кощунственно нарушают могильный покой, хотя почти все, кто живет за
этими дверями, днем редко бывают дома - кто на гольфе, кто на теннисе, кто
на сеансе в косметическом салоне или на автобусной экскурсии в национальный
парк "Эверглейдс". Здесь живешь так, будто твоя квартира - всего лишь база,
холл с кондиционером, откуда попадаешь во дворец, сложенный из солнца, света
и простора. Будешь сидеть в четырех стенах - сам начнешь покрываться
плесенью. Примерно в полшестого все тут погружается в жуткую тишину сна
многих людей сразу, но сейчас еще рано, только четыре.
На двери в 413-ю двойной замок, отпирается он двумя ключами, из которых
один открывает и наружную дверь внизу. Чувствуя, как сзади на него всей
тяжестью наваливается его изнывающее от нетерпения семейство в полном
составе и с багажом в придачу, Гарри не сразу справляется с замком - рука
дрожит, как всегда, когда у него в груди эта тяжесть и стеснение, ключ со
множеством насечек и выступов царапает, не попадая в извилистую узкую щель,
но потом наконец входит, поворачивается, щелкает, и дверь открывается, и вот
он дома. Квартира эта могла бы принадлежать кому угодно из числа многих
миллионов "частично" живущих во Флориде, но принадлежит ему, ему и Дженис.
Вы входите в небольшую прихожую, слева дверь встроенного шкафа, справа
открытый стеллаж мореного дерева, все полки которого Дженис уставила
ракушечными птичками и цветами ее собственного изготовления - результат ее
занятий в кружке в их первый флоридский год, когда она еще не остыла к
ракушкам. Энтузиазм, вызванный ракушками, быстро испаряется, как и горячее
желание выучить испанский, чтобы разговаривать с обслугой. Это стадия, через
которую проходят все новички, все необстрелянные воробьи, слетающиеся сюда
на зимовку. Маленькие гребешки идут на оперение и лепестки, витые ракушки -