"Милош Урбан. Семь храмов " - читать интересную книгу автора

временем полковник. - Эти господа нуждаются в полицейском сопровождении, без
него они не могут попасть на объекты. Мэр города заверил меня, что для Праги
эти двое - истинные благодетели (да-да, именно так он и выразился), и
попросил во всем идти им навстречу. Однако у меня не хватает людей -
буквально каждый человек на счету. Я прикидывал и так, и эдак, даже решился
на время оторвать от работы нескольких детективов, но господин Гмюнд не
пожелал, чтобы я шел на подобные жертвы. И знаете, о ком он подумал? О вас!
Эти слова немедленно вывели меня из равновесия. Я не знал, как
реагировать, и бросил на Гмюнда и Прунслика подозрительный взгляд. Мне
показалось, что они именно этого и ждали, потому что тут же посмотрели друг
на друга и засмеялись.
- Откуда вы ему известны, - продолжал полковник, - мне из них вытянуть
не удалось; откровенно говоря, это для меня загадка. Разумеется, я с ним не
согласился. Я предупредил господина рыцаря, что вы больше не служите в
полиции, потому что, хотя и невольно, способствовали гибели человека.
Инициативы вы никогда не проявляли, ничего особо выдающегося не совершили. Я
предложил господам Юнека, но они и слышать о нем не захотели, отговорить я
их не сумел, так что весь план мог рухнуть. В дело снова вмешался мэр,
который толковал мне об общественных интересах, но я по-прежнему колебался.
Моя должность не позволяла мне согласиться на вашу кандидатуру, даже если бы
я и хотел этого всем сердцем. И тогда господин Гмюнд предложил, чтобы,
помимо вас, ему выделили еще кого-нибудь из наших. Я вынужден был снова
объяснить ему, что вы у нас больше не работаете и что - извините, но мне
пришлось сказать это - что даже тогда, когда вы у нас работали, вы не
принадлежали к числу тех, на кого можно было положиться. Признайте, что я
прав. Господин рыцарь намекнул мне, что слышал кое-что о деле Пенделмановой,
и выдвинул одно предположение... Впрочем, сегодня мы говорим не об этом. Я
собирался рассказать о гипотезе, которую...
Но тут у Олеяржа перехватило дыхание. Он провел пальцами по вискам и
ушам, резко дернулся и вцепился зубами в носовой платок, зажатый у него в
кулаке.
- Я вижу, у вас начались боли, так что позвольте мне закончить за
вас, - проговорил Гмюнд. В странной короткой улыбке, посланной им
полковнику, сострадание смешалось с брезгливостью. Потом он перевел взгляд
на меня. - Мне кажется, вы не случайно оказались рядом с храмом Святого
Аполлинария во время злодейского нападения и вовсе не по воле случая вам не
удалось уберечь жизнь той пожилой дамы. Было высказано предположение, что
эта смерть связана с политической карьерой ее мужа. Эту возможность уже
исключили? А что Загир? Может, стоило бы заняться и его политическим
прошлым?
- Меня это, как вы понимаете, заинтересовало, - снова взял слово
полковник. - Объяснить одно преступление с помощью другого - это как раз то,
к чему мы чаще всего стремимся. Это значит, что мы сможем связать вместе
несколько случаев. Прошлым Загира мои люди уже занимаются. - Голос его
звучал гораздо глуше, а голову он склонил к плечу, точно пловец, который
только что вылез из бассейна и пытается вытряхнуть из уха капли воды. В
голосе слышались нотки боли, с которой Олеярж стремился справиться. - Я
согласился на предложение рыцаря и пообещал, что попробую уговорить вас
сотрудничать с нами.
- Сотрудничать?