"Ирина Юрьева. Кобольд [F]" - читать интересную книгу автора

допускать к шахтам шлюх, дабы не осквернять непотребством священные сколы.
- Их можно понять, ведь вокруг столько капищ, - сказал ей хозяин
трактира, когда Люси прямо спросила, к чему эти строгости. - От алтарей
мелких духов до полуразрушенных храмов. Пока еще нечисть молчит, потому что
ее усмирили молитвами, но может вновь пробудиться, разрушив нам шахты. Грех
пагубен людям, но сладок для погани.
- Лучше уж спаивать тех, кто работает в шахтах? - ехидно спросила его
Люси.
- Люди должны хоть немного расслабиться, - с гордой улыбкой на круглом
румяном лице сообщил ей трактирщик. - Займись-ка немытой посудой, красавица.
"Ишь ты! Должны расслабляться и сыпать свои деньги в твой карман!" -
гневно подумала Люси, швырнув груду мисок в котел с разогретой водой так,
что та полилась через край.
- В чем-то он прав, - заметила Кесси, когда Люси с ней поделилась. -
Места у нас странные. - (Кесси была из соседней деревни.) - В лесу полно
необычных существ. Но вообще-то они ничего, с ними можно поладить. Они даже
могут помочь, если их не гонять почем зря амулетами и заклинаньями. Я тоже
верю в Святого, которого чтит "Трибунал", но, идя в лес, беру молока, чтобы
вылить на камушек. Только ты уж не болтай, чтобы мне не лишиться работы.
- Я стану немой! - поклялась Люси, даже не зная, насколько ей верить
словам Кесси. - А почему он, трактирщик, сказал, что "грех сладок для
погани"?
- Так ведь они любят девочек, - фыркнула Кесси. - Болтают, что дух не
придет к скромной девушке, но он непрочь позабавиться с той, у кого нет
отказа. У нас полно сказок о детях, рожденных от них. Потому-то в поселке
старателей нет грешных женщин.
Рассказ охладил. Мысль о встрече с таким существом испугала. В
деревнях, забытых Святым, могли много болтать про ублюдков, рожденных от
нечисти. В ее родном городке мать ребенка, чей облик в себе содержал пять,
(не девять!) особенных признаков "satanos rubinos", сразу казнили на площади
"за осквернение крови". Ей было чего испугаться, и Люси долго тянула с
решением. Но блеск монет оказался сильнее всех страхов.
Она осторожно вела себя, чтобы сберечь тайну. Нечисть... Харт... И
"Трибунал чистоты"... Все они представляли опасность, и Люси старалась
почаще молиться Святому, просить его помощи, чтобы он был ей надежной
защитой. Она постоянно ходила теперь на вечерние службы и даже купила два
крошечных скола, потратив на них все, что ей удалось отложить на работе в
трактире.
- Рехнулась? - спросил ее Харт.
- Помолчи, или я расскажу о твоем богохульстве кому надо! - сразу
обрезала Люси. - Тот, кто почитает презренный металл выше сколов, хранящих
от погани, сам служит нечисти!
Харт ошалело взглянул на подружку, стараясь понять, где она набралась
таких слов, но смолчал, не стал больше ее попрекать. Он смирился с внезапно
проснувшейся верой, не зная, что Люси живет двойной жизнью. Мужчины, с
которыми Люси встречалась, совсем не стремились к огласке, нутром понимая,
что краткий часок, за который они заплатили, потом может выйти им боком.
(Закон "Трибунала" карал всех участников этой "распутной игры".)
Деньги Люси хранила в лесу, в потайной ямке, чтобы никто не узнал о
них. Каждый раз, вынув мешочек, она ощущала прилив жаркой радости. Чтобы