"Космическое семейство Стоун" - читать интересную книгу автора (Хайнлайн Роберт)

Глава 14 КОТОФЕРМА

Ванденберг сдержал слово. Они с Лоуэллом слетали на стратосферной ракете в открытый город Ричардсон и пробыли там три дня. Лоуэлл повидал марсианина и поговорил с ним. Но его предупредили, чтобы он об этом никому не рассказывал, и родные никак не могли добиться от него толку. Но простой вопрос с жильем оказалось уладить куда труднее, чем, казалось бы, неразрешимую задачу встречи с марсианином. Роджер так и не смог найти квартиру побольше и поудобнее даже за фантастическую плату. Город кишел туристами, и так будет до отлета на Венеру, когда большинство из них, совершающее тройной рейс, разлетится. А пока они толпились в ресторанах, фотографировали все, включая друг друга, и наезжали велосипедами на ноги прохожим. Кроме того, в город, и так переполненный, хлынули «песчаные крысы» из пустыни, стараясь правдами и неправдами попасть на узел Аллилуйя в астероидном поясе. Однажды за обедом доктор Стоун сказала:

— Роджер, завтра день платы за квартиру. Мне платить за полный месяц? Мсье д'Авриль упоминал, что Буркхардты поговаривают о том, чтобы остаться. — Заплати только за шесть дней, — посоветовала Хейзел. — После отлета на Венеру станет лучше — надеюсь.

— Слушайте, а может, вообще не платить? — нахмурился Роджер.

— Что ты говоришь, дорогой?

— Эдит, я все время об этом думаю. Прилетев сюда, мы планировали прожить здесь одну очередь. — Он говорил о пятнадцати месяцах до следующего благоприятного периода отлета на Землю, когда можно будет вычислить экономичную орбиту. — А потом собирались выйти на орбиту к дому. Все бы хорошо, будь в этой туристской соковыжималке приличное жилье. Но я не могу начать свою книгу. Если мне на колени не лезет Вундер, так его животное гуляет у меня по затылку.

— Что же ты предлагаешь, дорогой?

— Летим сегодня на Фобос, готовим старый «Стоун» к старту и двигаем на Венеру вместе со всеми остальными.

— Ура! Летим! — поддержала Мид.

— Тебе ведь, кажется, не понравилась Венера, Мид? — спросила Эдит.

— Нет. Но мне и здесь не нравится, и я все время устаю. Хочу обратно в невесомость.

— Ты не должна уставать. Надо бы мне тебя посмотреть.

— Ну, мама, я в полном порядке! Не хочу, чтобы меня выстукивали.

— А я знаю, почему она хочет на Венеру, — ухмыльнулся Лоуэлл. Из-за мистера Мейджилла.

— Не ябедничай, ябеда! Если кому-то интересно, — со спокойным достоинством продолжала Мид, — второй помощник Мейджилл меня не волнует, к тому же я ведь полечу не на «Караване». И потом я узнала, что у него уже есть жена в Колорадо.

— Ничего, — сказала Хейзел. — За пределами Земли он считается вполне законным женихом.

— Может, и так, но мне это не нравится.

— Мне тоже, — вставил Роджер. — Мид, ты ведь не слишком увлеклась этим волком в овечьей шкуре?

— Конечно, нет, папа! Но, наверное, на днях все-таки выйду замуж.

— Вот горе с девчонками, — заметил Кастор. — Растишь их, даешь образование, а они — бац, и замуж. Все насмарку.

— Ах, так? — свирепо глянула на него Хейзел. — Где бы ты был, если б я не вышла замуж?

— Но ты вышла, — сказал Роджер, — так что не будем обсуждать другие вероятности. Может, их и вовсе не было, если вдуматься.

— Предопределение, — сказал Кастор.

— Весьма шаткая теория, — сказал Поллукс.

— Я не детерминист, — усмехнулся Роджер, — и вам не удастся меня подловить. Я верю в свободную волю.

— Еще одна шаткая теория, — сказал Поллукс.

— Вы уж определитесь, — сказал отец. — Или одно, или другое.

— Почему? — возразила Хейзел. — Свободная воля — это золотая нить, бегущая сквозь застывшую матрицу предопределенных событий.

— Это не математически, — заметил Поллукс.

— Просто поэзия, — кивнул Кастор. — И притом не лучшего сорта.

— Цыц! — прикрикнул отец. — Вы что-то упорно не желаете сменить тему.

Почему?

Близнецы переглянулись, и слово взял Кастор.

— Знаешь, папа, нам кажется, что вариант с Венерой не совсем продуман.

— Продолжай. Я полагаю, у вас есть встречное предложение, а?

— В общем, есть. Но мы хотели выступить с ним после периода отлета на Венеру.

— Начинаю прозревать. Значит, вы хотели выждать, чтобы стало поздно для прокладки орбиты на Венеру.

— Ну зачем же создавать дополнительные сложности, допуская запасной вариант?

— Какие еще сложности? Давай говори.

— Слушай, папа, у нас все продумано, — взволнованно продолжал Кастор.

— Можем пойти на компромисс. Вот смотри: вы с мамой, Вундер и Мид летите на Венеру на «Боге войны». Капитан Ванденберг с радостью вас примет, ты сам знаешь.

— Стоп. А что будете делать вы? И Хейзел? Мать, ты в заговоре?

— Насколько я знаю, нет. Но уже интересно.

— Так что вы задумали, Кастор?

— Я скажу, если вы мне дадите сказать, сэр. Вы все можете с комфортом вернуться домой на роскошном лайнере. А мы с Полом и Хейзел ну, ты ведь знаешь, что Марс выйдет на благоприятную позицию относительно узла Аллилуйя недель через шесть?

— Если проложить кометную орбиту, — добавил Поллукс.

— Значит, снова астероиды, — медленно сказал отец. — Мы ведь решили этот вопрос еще год назад.

— Но мы стали на год старше.

— И опытнее.

— И все же до постоянных прав не доросли. Вот для чего вам понадобилась Хейзел, я полагаю.

— Ну нет! Хейзел — наш резерв. — Спасибо, мальчики.

— Хейзел, ты действительно не знала об этом новом безумном плане?

— Нет. Но не такой уж он и безумный. Я получила кое-что за свои серии — и мне надоело здесь. Я видела марсианские руины — они нуждаются в капитальном ремонте. Видела канал — в нем течет вода. Надо полагать, что вся остальная планета точно такая же, вплоть до восемьдесят восьмой главы. Венеру я тоже видела. А вот на астероидах никогда не бывала.

— Точно! — согласился Кастор. — Марс нам не нравится. Какой-то капкан.

— Больно они тут шустрые. — добавил Поллукс.

— Пошустрей вас, ты хочешь сказать, — заметила Хейзел.

— Погоди, мать. Ребята, это исключено. Я привел свой корабль с Луны и намерен привести его обратно. — Он встал.

— Можешь предупредить мсье д'Авриля, что мы съезжаем, дорогая.

— Папа!

— Что, Кастор?

— Это было компромиссное предложение. На что мы действительно надеемся — и чего действительно бы хотели — это чтобы мы все отправились на Аллилуйю. — Что? Да ну, глупости. Я не космический старатель.

— Ты мог бы научиться. А можно просто попутешествовать. И еще заработать на этом.

— Это как же?

Кастор облизнул губы.

— «Песчаные крысы» предлагают баснословные деньги за перевозку в анабиозе.

Мы можем взять самое малое человек двадцать. И высадим их на Церере, чтобы они могли приобрести снаряжение.

— Кас! Ты же знаешь, что только семь из десяти летящих в анабиозе добираются живыми до конца длинной орбиты?

— Ну и что, они это сами знают. И сами едут на риск.

Роджер покачал головой.

— Мы туда все равно не летим, так что мне не придется проверить, такой ли ты твердокаменный, как говоришь. Ты видел когда-нибудь похороны в космосе? — Нет, сэр.

— А я — да. И не будем больше говорить о пассажирах в анабиозе. Кастор подал знак Поллуксу, и тот сказал:

— Папа, если ты не хочешь, чтобы летели мы все, ты не будешь возражать, если полетим мы с Касом?

— Каким это образом?

— Как все старатели. Мы не боимся анабиоза. Если у нас не будет корабля, только так мы и сможем полететь.

— Браво! — сказала Хейзел. — Я с вами, мальчики.

— Прошу тебя, мать! Эдит, я иногда сомневаюсь — тех ли близнецов мы забрали из родильного дома.

— Может, они и не ваши, — сказала Хейзел, — но что они мои внуки, это точно. Лечу на Аллилуйю! Кто со мной?

— Знаешь, дорогой, — спокойно сказала доктор Стоун, — мне тоже не очень-то хочется на Венеру. И у тебя будет наконец время, чтобы заняться книгой. «Перекати-Стоун» отправился с Фобоса на астероиды шесть недель спустя. Старт был не таким легким, как с Луны на Марс. Выбирая короткую, или кометную, орбиту к астероидам, Стоуны должны были при старте разогнаться до двенадцати с половиной миль в секунду. Короткая орбита отличается от экономичной тем, что к стартовой орбите проходит под углом, а не по касательной и очень дорого обходится в пересчете на горючее. В дальнем конце кометная орбита «Стоуна» шла уже по касательной к орбите Аллилуйи, и совмещение двух орбит не представляло трудности. Главное было правильно стартовать с Фобоса.

В выборе короткой орбиты не было легкомыслия. Во-первых, пришлось бы ждать целый земной год, пока Марс не выйдет на позицию для экономичной орбиты, во-вторых, время путешествия в таком случае растягивалось вдвое пятьсот восемьдесят дней по экономичной орбите вместо двухсот шестидесяти одного дня по короткой, всего на три дня дольше, чем от Луны до Марса. Вокруг всего корпуса «Стоуна» наварили добавочные резервуары для жидкого водорода, отчего «Стоун» стал выглядеть толстым и неприбранным, зато отношение масс значительно более стало соответствовать предстоящему испытанию. Работами руководил лоцман Джейсон Томас, а близнецы помогали. Кастор набрался смелости и спросил Томаса, как тот ухитрился посадить «Стоун» на Фобосе.

— Вы рассчитали траекторию до того, как подняться на борт, сэр? Томас опустил сварочную горелку.

— Траекторию? Да нет, сынок, просто я так долго этим занимаюсь, что знаю весь космос вокруг как облупленный.

Больше Кастор ничего от него не добился. Близнецы обсудили это и решили, что искусство пилота заключается не только в знании математики.

Чтобы взять побольше топлива, были сделаны изменения и внутри корабля. Погода за орбитой Марса всегда «ясная, но холодная». Стоунам больше не понадобится фольга, отражающая солнечные лучи. Наоборот, один бок корабля выкрасили черной краской и добавили два витка к отопительной системе, В рубке поставили стереорадар со сменной базисной линией и задержкой времени — на нем Стоуны увидят истинную форму Аллилуйи, когда долетят до нее.

Все это требовало больших расходов, и Властелину Галактики приходилось работать сверхурочно, чтобы их покрыть. Хейзел не участвовала в переоснастке, а сидела у себя и рождала, с помощью Лоуэлла, как критика, очередные серии кровавой, но благородной истории капитана Джона Стерлинга. Свою деятельность она перемежала сочинением оскорбительных посланий постановщикам в Нью-Йорк, шантажируя их тем, что объявит забастовку, и требуя, чтобы ей выдали несоразмерно большой аванс — и прямо сейчас. Аванс она получила, выслав достаточное количество серий, чтобы покрыть его. Сценарий все равно приходилось готовить впрок: на этот раз «Перекати-Стоун» будет один, никаких лайнеров поблизости. Выйдя из радиозоны Марса, он сможет связаться с Землей лишь тогда, когда его средней мощности рация выйдет на диапазон Цереры. На Цереру они не зайдут, но будут недалеко от нее: Аллилуйя находилась почти на одной орбите с этой крошечной планеткой. Выбор кометной орбиты очень ограничивал допустимое количество груза, но близнецы все-таки хотели его взять — категорический отказ отца от пассажиров в анабиозе подорвал их планы. Следующей их идеей стало взять полный набор космического старателя — ракетный скутер, особые скафандры, аварийную палатку, радиоактивные рейки для ограждения участка, центрифугу для определения удельного веса, переносной цифровой спектроскоп и все прочее, без чего тихо помешанному рудоискателю никак не обойтись. За ваш счет? — только и спросил отец.

— Конечно. И за перевозку тоже заплатим.

— Давайте. Валяйте. Не стану отговаривать. Чем больше я вас буду убеждать, тем сильнее вы будете упираться.

Кастор даже растерялся, получив такое легкое согласие.

— Почему отговаривать, папа? Потому что это опасно?

— Опасно? Боже сохрани! Это ваше право — погибнуть так, как вам нравится. И, думаю, этого с вами не случится. Вы ребята молодые, смекалистые, хотя это не всегда заметно, и в превосходной физической форме — я уверен, вы освоите свою технику.

— Тогда в чем же дело?

— Ни в чем. Лично я давно и твердо убедился в том, что человек работает продуктивнее и делает больше денег, сидя на стуле, а не занимаясь физическим трудом, если такова его цель. Вы, часом, не знаете, сколько в среднем зарабатывает в год космический старатель?

— Нет, но…

— Меньше шести сотен.

— Но ведь некоторые становятся богачами!

— Разумеется. А некоторые зарабатывают много меньше шестисот цифра-то средняя, в нее входят и те, кто напал на жилу. Просто из любопытства, учитывая то, что большинство старателей — люди опытные и способные, я хотел бы узнать, что вы двое можете сделать такого, чтобы выйти на среднюю цифру? Говорите, не стесняйтесь.

— А ты-то сам какой груз взял бы?

— Я? Ничего. У меня нет коммерческой жилки. Я просто путешествую, чтобы взглянуть на кости Люцифера. Меня стала интересовать планетология. Можно написать об этом книгу.

— А как же та, другая, книга?

— Надеюсь, что это не сарказм, Кастор. Я надеюсь закончить ее до нашего прибытия на астероиды. — И Роджер ушел, прервав тем самым дискуссию. Близнецы повернулись и увидели ухмыляющуюся Хейзел.

— Над чем смеешься, Хейзел? — буркнул Кастор.

— Над вами.

— А что, нам нельзя стать старателями?

— Почему же нельзя? Валяйте — вы можете себе это позволить. Но вот что: хотите знать, какой груз подо взять, чтобы в самом деле заработать деньги? — Конечно.

— Что я буду с этого иметь?

— Процент? Или сразу гонорар? Только мы не будем платить, если не воспользуемся советом.

— Эх вы, крысы! Бесплатно скажу. Если вы получите совет даром, вы его, конечно, не послушаетесь, и я смогу потом сказать: «Я же вам говорила!»

— Непременно скажешь.

— А как же. Нет большего удовольствия, чем сказать сопливому задаваке: «Говорила я тебе, а ты не слушал». Ну ладно: я задам вам вопрос, прямо как оракул, это и будет совет: кто разбогател во время всех старательских лихорадок, известных истории?

— Ну, те, кто напал на богатую жилу, наверно.

— Смешно. Старателей, которые сумели удержать то, что нашли, и умерли богачами, так мало, что они сияют подобно суперновым. Возьмем знаменитую калифорнийскую золотую лихорадку 1861 года — нет, в 1861-м было что-то другое, забыла что. Калифорния была в 1849-м — сорокадевятники. Проходили по истории?

— Кое-что.

— Был такой Саттер, на его земле нашли золото. Ну и что же, разбогател он?

Да он разорился. А кто разбогател?

— Не томи, Хейзел. Не надо драматизировать.

— Почему? Это можно даже в сценарий вставить — стерев предварительно серийные номера. Ладно, скажу: богатели те, у кого был товар, который покупали старатели. Бакалейщики в основном. Вот уж кто наживался! Торговцы металлом. Владельцы дробилок. Все, кроме бедного старателя. Даже прачечные в Гонолулу.

— Гонолулу? Но это же где-то в Тихом океане, окало Китая.

— До сих пор было на Гавайях. Но грязное белье из Калифорнии отправляли стирать в Гонолулу — и туда, и обратно на паруснике. Все ровно если бы вы послали свои грязные рубашки из Марспорта на Луну. Ребята, если хотите заработать, организуйте на Аллилуйе прачечную. Не обязательно прачечную — все равно что, лишь бы было нужно старателю. Если бы ваш отец не был в душе пуританином, я бы открыла честный и благородный игорный зал. Это все равно что иметь богатого дядюшку..

Близнецы учли бабушкин совет и занялись бакалейным делом с некоторыми побочными линиями. Брать решили только деликатесы — то, что вряд ли есть у старателей и дороже стоит за фунт. Закупили также антибиотики, наркотические вещества и витамины, взяли легкие проекторы для художественных лент и запас кассет к ним. Поллукс отыскал где-то календари с красивыми девушками, напечатанные в Японии на тонкой бумаге, и решил взять их тоже — они немного весят. Он заметил Кастору, что совсем уж в убытке они не останутся, потому что сами будут на них смотреть. Доктор Стоун увидела календари, просмотрела их и приказала некоторые отослать обратно. Остальные цензуру прошли.

Последнюю серию сценария передали на Землю, проверили последний сварной шов, загрузили все необходимое для рейса. «Стоун» легко взмыл с Фобоса и нырнул к Марсу. Совершив маневр в колодце гравитации при наивысшей температуре сгорания и убийственной пятикратной перегрузке, корабль вырвался в пустые глубины космоса, где блуждают только обломки Разрушенной Планеты.

Все с радостью вернулись к привычному режиму невесомости. Близнецы еще на Марсе получили курс математики повышенного типа. Их не надо было принуждать учиться, самим было интересно, и велосипеды их теперь не отвлекали. Мохнатые Штаны относился к невесомости так, будто родился в космосе. Если его никто не держал на руках и не гладил, что было его нормальным состоянием, он ползал по стенам и переборкам или парил по отсеку, переливаясь блаженной рябью.

Кастор утверждал, что он умеет летать, а Поллукс спорил с ним, доказывая, что зверек просто движется вместе с потоком воздуха. Близнецы затратили много времени и усилий на эксперименты, но так ничего и не выяснили, Плоского кота такие вопросы не волновали — ему было тепло, его хорошо кормили, у него было много друзей, всегда готовых удовлетворить его неисчерпаемую потребность в ласке. Лишь один инцидент омрачил его счастье. Роджер Стоун сидел, пристегнувшись к пилотскому креслу, и обдумывал, как он сказал, главу своей книги. Если так, то храп, вероятно, помогал ему в этом. Мохнатые Штаны плыл куда-то по своим делам, открыв все три веселых глаза. Он увидел друга, ловко использовал ленивую воздушную струю и совершил точную посадку — прямо на нос капитану.

Роджер с воплем взвился из кресла, схватившись за лицо. Повис на ремне, сообразил, что к чему, и оторвал от себя плоского кота. Мохнатые Штаны, обиженный, но повреждений не получивший, распластался в воздухе, нашел другой поток и приземлился на дальней стене. Роджер произнес кое-какие слова и крикнул:

— Кто кинул на меня этот живой шиньон?

Но в отсеке больше никого не было. В люке появилась доктор Стоун.

— Что случилось, дорогой?

— Так, ничего особенного. Дорогая, не могла бы ты вернуть это хвостатое отродье вымирающей планеты Вундеру? Я пытаюсь сосредоточиться.

— Конечно, дорогой.

Эдит забрала кота и отдала Лоуэллу, который тут же забыл о нем, обдумывая сложный гамбит против Хейзел. Плоский кот не был злопамятен и не мог долго держать камень за пазухой, которой у него не было. Единственным чувством, которому он отдавался без остатка, была любовь. И он вернулся к Роджеру — тот как раз уснул снова.

И снова улегся ему на лицо, счастливо мурлыча. Капитан Стоун показал себя зрелым мужчиной. Зная на этот раз, с чем имеет дело, он бережно снял кота и сам вернул его Лоуэллу.

— Держи его при себе, — сказал он, — и не отпускай. — И тщательно закрыл за собой дверь.

Не менее тщательно Роджер закрыл на ночь дверь их супружеской каюты. На «Перекати-Стоуне» вентиляционные отверстия не были снабжены заслонками — на таком маленьком корабле они, конечно, все время стояли открытыми. Перед плоским котом открылся широкий путь. Роджер задыхался в кошмарном сне, пока жена не разбудила его и не сняла с его носа Мохнатые Штаны. Роджер снова произнес кое-какие слова.

— Все хорошо, дорогой, — успокаивала его Эдит. — Спи. — Мохнатые Штаны она взяла к себе, и кот утихомирился.

Назавтра корабельный распорядок был нарушен авралом — всех, способных держать в руках гаечный ключ или аппарат для точечной сварки, бросили на установку вентиляционных заслонок.

Через тридцать семь дней у Мохнатых Штанов появилось восемь золотистых котят — в точности таких же, как он, но площадью всего пару дюймов. Когда они сворачивались, то были величиной с мраморный шарик. Все, включая капитана Стоуна, сочли, что они — прелесть, и без конца гладили их одним пальцем, слушая, как они тоненько мурлычут — почти за пределами человеческого слуха. Все их кормили, а котята никогда не отказывались от еды.

Через шестьдесят четыре дня у котят появились котята, по восемь штук у каждого. Шестьдесят четыре дня спустя, на сто сорок шестой день отлета с Фобоса, у котят котят появились котята; теперь их стало пятьсот тридцать.

— Надо это как-то прекратить — сказал капитан Стоун.

— Да, дорогой.

— Я серьезно. При таких темпах мы останемся без еды, не дотянув до цели, даже если залезем в товары близнецов. А кроме того, мы просто задохнемся под сплошным меховым мурлычущим матрасам. Сколько будет пятьсот тридцать на восемь? А если это еще умножить на восемь, сколько будет?

— Чересчур много, на мой взгляд.

— Дорогая, это самое мастерское преуменьшение со дня смерти Меркуцио «Очевидно, имеются в виду слова Меркуцио, что его смертельная рана — всего лишь царапина (Шекспир, „Ромео и Джульетта“». Да правильно ли я еще вычислил: это экспонентная, а не геометрическая прогрессия. Впрочем, до результата мы не доживем — помрем с голоду.

— Роджер!

— По-моему, надо… да, что?

— Кажется, есть простой выход. Все марсианские существа на холоде засыпают. — Да?

— Поместим их в трюм — там, к счастью, есть место.

— Согласен со всем, кроме слов «к счастью».

— И будем держать их там на холоде.

— Не хотелось бы убивать малюток. Просто не могу их возненавидеть до того хорошенькие, провались они совсем.

— Мы их будем держать при минус ста, как в обычную марсианскую зимнюю ночь. А может быть, и потеплей сойдет.

— Так и сделаем. Подайте мне лопату. Подайте невод. Подайте бочонок. Роджер начал вылавливать из воздуха плавающих плоских котов. — А Мохнатые Штаны я вам не дам заморозить! — На пороге каюты возник Лоуэлл, прижимавший к груди взрослого кота. Может, это был Мохнатые Штаны, а может, и нет. Взрослых зверьков различить никто не мог, а затею с именами бросили после первого помета, Но Лоуэлл был абсолютно уверен в своей правоте, и его не заботило мнение окружающих. Близнецы сговаривались подсунуть ему другого, когда он уснет, но их услышали и запретили диверсию. Лоуэлл был доволен, и мать не желала, чтобы он поколебался в своей вере.

— Дорогой, мы ничего не сделаем твоему котику.

— Попробуйте только — я вас выброшу в космос!

— Ох, дорогой, это он помогал Хейзел работать над сценарием! — Доктор Стоун подплыла поближе к сыну. — Лоуэлл, мама ведь никогда тебя не обманывала, правда?

— Вроде бы нет.

— Мы ничего не сделаем Мохнатым Штанам. И плоским котяткам тоже ничего не сделаем. Просто у нас для них не хватает места. Ты можешь оставить Мохнатые Штаны, но все остальные котята пойдут спать. С ними ничего не случится.

— Клянешься Законом Галактики?

— Клянусь Законом Галактики.

Лоуэлл ушел, продолжая прижимать кота к груди.

— Эдит, — сказал Роджер, — надо положить конец их сотрудничеству. Не волнуйся, дорогой, ничего плохого с ним не случится. Но боюсь, придется разочаровать его в другом, — нахмурилась она.

— В чем это?

— Роджер, у меня не было времени изучить марсианскую фауну, и плоскими котами я тоже, конечно, не занималась — только убедилась в том, что они безобидны.

— Безобидны! — Роджер отмахнулся от пары летевших котят. — Женщина, я тону! — Но марсианская фауна вся рассчитана на выживание, и у нее есть свои особенности. За исключением водоискалок, которые, возможно, не марсианского происхождения, животные ведут пассивный и возобновляющийся образ жизни. Возьми плоского кота…

— Сама возьми, — сказал Роджер, снимая очередного с груди. — Это беззащитное существо даже не может как следует добывать себе еду. Думаю, в естественных условиях это безобидный паразит, который цепляется за более подвижное животное.

— Лишь бы за меня не цеплялись! А ты выглядишь так, словно в шубе. Давай загрузим их в морозильник!

— Терпение, дорогой. Возможно, носителю это так же приятно, как и нам, поэтому он терпит плоского кота и позволяет ему подбирать свои крохи. Но плоский кот разделяет общее свойство всего живого на Марсе. Он способен долгое время пребывать в спячке, а если в этом нет нужды, просто снижает свою жизненную активность — например, при недостатке пищи. Но когда еды становится больше — выключатель тут же щелкает, и зверек размножается, насколько это позволяют запасы пищи.

— Уж это точно!

— Ограничить его снова в еде — и он спокойно будет ждать лучших времен. Это, конечно, чистая теория — я ведь рассуждаю по аналогии с другими формами жизни на Марсе, — но этим-то я и собираюсь огорчить Лоуэлла. Мохнатым Штанам придется перейти на очень скудный паек.

— Это будет непросто, — нахмурился Роджер — Вундер его все время кормит. Придется за ним следить, не то не миновать нам новых ангелочков. Солнышко, давай-ка займемся ими прямо сейчас.

— Да, дорогой. Я просто хотела поделиться своими мыслями. Всех кликнули наверх, и началась операция по отлову. Котов загоняли на корму и в трюм. Они разбегались, мурлыкали и искали общества. Поллукс сидел в трюме и пытался удержать их там, пока другие сгоняли их со всего корабля. Отец просунул голову в дверь, стараясь разглядеть сына в облаке плоских котов. — Сколько их тут у тебя?

— Не могу сосчитать — они все время движутся. Закрой дверь! — Как я могу загонять их сюда, если дверь закрыта?

— А как я могу их здесь удержать, если дверь открыта?

Наконец все надели скафандры (Лоуэлл взял к себе в скафандр Мохнатые Штаны, не очень, видимо, полагаясь даже на Закон Галактики), и капитан довел температуру на корабле до ощутимых минус двадцати. Плоские коты, столкнувшись с неуютными скафандрами и будучи предоставлены сами себе, сдались и начали сворачиваться в шарики вроде меховых грейпфрутов. Теперь их можно было легко собрать, сосчитать и поместить в трюм. Однако Стоуны еще несколько дней продолжали ловить и сажать в заключение тех, кто ускользнул.