"Кондратий Урманов. Золотое время " - читать интересную книгу автора

- Вон с той обломанной березы упал... - и Тимка, торопясь, рассказал
дедушке все: как он наблюдал за птицами, как они кормили своего детеныша,
как он упал. - Только посадить его в гнездо обратно нельзя, туда не
залезешь... Я ему уже имя дал - Киликушка. Как покричу: ки-ли, ки-ли,
ки-ли - он, смотри, дедушка, уже и рот раскрывает, дам кузнечика, он и
съест...
- Он не только кузнечиков ест, а и жучков разных, - сказал дедушка. -
Это птица не вредная... Не то что коршун...
- Я ему, дедушка, на березе гнездо сделаю и там с ним спать буду...
- Ну, и сверзишься, как твой Киликушка... Давай будем чай греть. Я вот
ягодок набрал, покушай с хлебцем...

После чая Тимка попросил у дедушки перочинный нож.
- Зачем тебе?
- Я прутиков нарежу, Киликушке гнездо сделаю.
Дедушка дал.
- Смотри, только не потеряй, а то вернется папашка с войны, он нам
обоим задаст жару-пару. Это его любимый ножик...
Перочинный нож для Тимки был заветной мечтой. Он видел его даже во сне.
Расставался Тимка с ножом всегда неохотно.
Может быть, в этом были виноваты родители, они постоянно прятали нож и
тем еще больше возбуждали к нему интерес. А нож ничего особенного не
представлял - светлая роговая ручка и одно блестящее лезвие. Но Тимке он
казался настолько красивым, ловким и острым, что он не мог себе представить
что-нибудь более совершенное!
Нож постоянно хранился у отца в сундучке. Изредка он давал Тимке
построгать что-нибудь, но вскоре же отбирал.
- Нож - не игрушка. Порежешься, чего доброго, а то еще и потеряешь...
С тех пор как отец ушел на войну, Тимке ни разу не приходилось держать
в руках этот замечательный нож. Взял ли отец его с собой, или оставил дома -
Тимка не знал. Только здесь, на покосе, Тимка снова увидел его у дедушки.
Сейчас, получив нож в полное распоряжение, Тимка от радости не знал, за
что взяться.
А день выдался тихий да солнечный. Тимке казалось, что все вокруг него
поет и радуется: поет земля, поют деревья и травы, поет синее безоблачное
небо. Везде порхают бабочки: белые, желтые, темно-лиловые, синие; резвятся
жесткокрылые стрекозы; в траве неумолчно трещат кузнечики, а сверху, из
небесной синевы, звенит и звенит, как множество серебряных колокольчиков,
песня жаворонка.
И вдруг эту стройную песню нарушают резкие крики: ки-ли, ки-ли,
ки-ли...
Это родители Киликушки появились над станом, увидели на балагане своего
птенца и стали звать с собой. Беспомощный Киликушка жалобно отвечал им и
махал крылышками, словно показывал: смотрите, я не умею летать...
Тимка будто очнулся.
- Жалко вам свое дите, а я не виноват... - сказал он. - Вот сделаю
гнездо, тогда можете прилетать.
Тимка покормил Киликушку, быстро взобрался на березу, нарезал прутьев и
сплел между сучками большое, как корзина, гнездо. Устилая его листочками,
Тимка говорил: