"Юрий Юша. Шквал " - читать интересную книгу автора

стекала вода. Без всякого здравого смысла, видимо, просто от нервного
напряжения он вытягивал из-за спины и старательно выжимал полу своей куртки.
У парня был уставший, испуганный и виноватый вид. Его трясло мелкой, едва
заметной дрожью.
- Дурья башка! - грубо напустился на него боцман Витек, покончив
возиться со шлюпкой. - Гак и то не умеешь завести как следует. А где весло
потерял? Молчишь!.. А почему за сеть шлюпку не закрепил?.. Салага! Сколько
хлопот всем из-за тебя - и не счесть.
- Ну ладно, боцман, - примиряющим тоном перебил Витька второй помощник
капитана Протасов, - сначала накорми спасенного, напои, а потом ответ
держать вели.
- Как хоть звать-то тебя, бедолага? - сменив гнев на милость, спросил
боцман.
- Степа-аном, - тихо сказал молодой моряк.
- Ну иди на камбуз...
Судно полным ходом шло в обратном направлении. Капитан Шрамко
нервничал. Как всегда в подобные минуты, он стал хмур, раздражителен и
резок. Походя отчитал боцмана за слабину якорь-цепи на брашпиле, старпома -
за консервную банку, закатившуюся в какой-то труднодосягаемый угол судна.
Впрочем, была причина для плохого настроения всей команды. Когда
грозила опасность человеку, никто особенно не задумывался о своих
неприятностях. Они как бы отошли на второй план - вся воля людей была
направлена на спасение незадачливого молодого моряка. А теперь, когда
опасность миновала, все стали острее переживать свою беду. Поэтому,
очевидно, и боцман Витек, помыслы которого минуту назад были направлены лишь
на поиск шлюпки, вдруг раздраженно отчитал спасенного. Неспроста и капитан
мрачно насупился. Он перебирал в уме события дня, анализировал свои
действия, убеждался, что в сложившейся ситуации никак иначе поступить не
мог; и раздражался все больше, понимая, как несуразно все получилось.
Какое-то фатальное стечение обстоятельств, в которых для него - капитана! -
был запрограммирован лишь один неминуемый план действий. Только этот, и
никакой иной!
Василий Степанович то и дело оглядывался назад, на неводную площадку,
на которой валялись куски сетного полотна, обрывки тросов, "нитки"
пенопласта. Это тоже злило капитана. Наконец он не выдержал и вызвал
боцмана.
- Выбросить за борт, - чеканя каждое слово, приказал Шрамко Витьку и
махнул рукой в сторону площадки.
- Есть! - ответил Витек и понимающе посмотрел на своего командира.
И оба они - капитан и боцман, давно научившиеся читать мысли друг
друга, - поняли, что ничто не будет выброшено, а будет аккуратно сложено и
убрано в трюм.
Ветер между тем начал залегать так же неожиданно, как и поднялся.
Пенный след от винта уже не размывался сразу же за кормой штормовыми
волнами, а тянулся на добрую милю по успокаивающейся поверхности моря. Как
будто и ветер, и волны, сыграв свою роковую роль в злой комедии, уходили со
сцены. Это внезапное благоприятствование погоды тоже бесило капитана. Он
знал, что ничего теперь не поправить, ясно представлял себе, что ждет его
впереди, - все до мельчайших подробностей.