"А.Успенский "Переподготовка"" - читать интересную книгу автора

мал он не без укора себе. - Надо когда-нибудь сходить, хотя бы из любо-
пытства.
Но тут же червь сомнения вполз в шкрабье сердце. Ведь это говорит о.
Сергей, занимавшийся в старое время за приличную мзду и нелегально, бра-
коразводными процессами; известный всему городу своими романическими по-
хождениями; застигнутый некогда купеческим дворником под подворотней,
когда в отсутствие хозяина пробирался к его супруге; тот о. Сергей у ко-
торого однажды во время заседания окружного суда, где о. Сергей приводил
к присяге свидетелей, внезапно от неизвестной причины из находящихся в
поповских карманах пивных бутылок выскочили пробки, и все присутствовав-
шие с изумлением созерцали, как по муаровой рясе (которую, кстати будь
сказано, в Головотяпске перекрестили в "амурную"), клубами повалила бе-
лая пена. Неужели на него снизошел дар в виде огненных языков? Неужели
он переродился настолько, что сможет устроить в Головотяпске церковную
общину, подобную древне-апостольской?
- Так-то, друг мой, - разглагольствовал о. Сергей, - жизнь великая
вещь. Дыхание жизни все изменяет. Помните, как в псалме: "пошлешь духа
твоего, и начнется созидание, и обновишь лицо земли". От жизни не надо
убегать, потому что она всегда приносит нечто новое и интересное. Вот в
нашу мертвую церковь попала капля жизни, и вы увидите, друг мой, какое
чудо произошло. Жезл Ааронов, целые века бывший сухой палкой, расцвел.
Ближе к жизни все мы должны стоять.
- Значит, приспособиться к новой жизни? - спросил Азбукин.
- Нет, не это, а вот вы раньше сказали, - переподготовиться. Это сло-
во приличнее, лучше, чем приспособиться. Но в сущности, друг мой, важен
самый процесс, а не то слово, которым он обозначается.
О. Сергей скоро свернул в тот переулок, где жила его жена, "посторон-
няя".
IX

Местком работников просвещения собирался обыкновенно в просторной
учительской комнате 1-ой школы 2-ой ступени. Когда Азбукин зашел туда,
там сидели, говорили, курили, - собрание шло, как и полагается итти соб-
ранию. У стены за столом покоился президиум из трех человек: председа-
тель - лысый, с большими обвислыми усами, чрезмерно спокойный, даже
флегматичный человек, - лениво дремал; секретарь, - молодой шкраб, - на
бумаге, разделенной графой на две половины, над одной из которых стояло:
слушали, над другой: постановили, согнувшись и водя указательным пальцем
по переносице, заносил; товарищу председателя, как и вообще большинству
товарищей председателя в свете, делать было решительно нечего: он каран-
дашом воздвигал перед собой дома, церкви; классифицировал человеческие
профили и, особо, носы; округлял кошек, сидевших задом и, наконец вырас-
тил такое фантастическое чудовище, что даже сам не мало был озадачен. Он
по натуре создан был художником, а совсем не товарищем председателя.
Налево от стола, на трех скамьях, поставленных перпендикулярно столу,
расположились наиболее почтенные посетители месткома; здесь был и секре-
тарь местного комитета партии, человек с выпуклым челом и этак чем-то
львиным в нижней части лица и голове. Какой у него был суровый, повели-
тельный взгляд; как пригибал последний к земле встречавшиеся с ним
шкрабьи взгляды. Рядом с ним сидело несколько партийных, - сильных, по