"Лев Васильевич Успенский. Записки старого петербуржца " - читать интересную книгу автора

Терпсихора
Один из тридцати трех
Сегодня, в Ленинграде
Одни ушли, другие живут рядом
Имени Бармалея?
На машине времени
Старые и современные названия улиц, мостов и набережных Ленинграда,
упоминаемых в книге

TO WRITE OR NOT TO WRITE?
Когда мне предложил взяться за книгу, озаглавленную так, как значится
на ее переплете, я впал в нерешительность. "Ту райт ор нот ту райт?" -
"писать или не писать?". Вопрос показался мне не менее значительным, чем
гамлетовский.
"Записки"! Что "записки", что "мемуары" пли "воспоминания" - разница
невелика. А кто я такой, чтобы стать мемуаристом?
Когда я раскрываю журнал и вижу, что там напечатаны воспоминания
маршала Конева, я уже прячу эту книгу подальше от жадных глаз, чтобы никто
не перехватил ее у меня.
Сразу и каждому понятно: маршал Конев вправе писать и быть уверенным,
что его будут читать не отрываясь... А я?
Или - другое. Мы ловим каждое слово Пушкина, в котором он сказал -
так мало, так скупо! - хоть что-либо о своей жизни. Это понятно. Друг
Пушкина Алексей Вульф не блистал ни талантами, ни личными достоинствами. Но
мы с жадностью читаем все, что написал он о себе: как же! Его друг!
Эккерман просто стоял рядом с Гете, был девять лет его секретарем. Нам
нужны "Записки" этого Эккермана, хотя сам по себе он был, по-видимому, не
бог весть какого обширного ума и интересной жизни немцем.
Но если человек не только не водил армий к столицам других государств,
не только не вершил судьбы народов, - он не был даже близок ни к кому из
великих людей?
"Райт" ему "ор нот ту райт?" Может быть, не стоит?
Первое, что заставило меня поколебаться, было вот какое - совершенно
случайное - воспоминание.
Когда большого французского историка, нашего современника (по-моему -
Олара), спросили, какие документы ценятся сейчас выше всего на рынке,
торгующем архивными сокровищами, он ответил не задумываясь: "Если бы вы
предложили антиквару неопубликованное письмо Наполеона I, вы стали бы очень
богатым человеком, мсье... Впрочем... Минутку! Вы получили бы еще намного
больше, если бы в ваших руках оказалась совсем простая вещь -
приходо-расходная книжка французской хозяйки, матери семьи, с записями ее
трат и поступлений за годы 1789-1794... Сколько она заплатила за пучок лука
в день взятия Бастилии?.. Что стоила ей кринка молока утром того дня, когда
голова Луи Капета слетела в корзину в ряду многих других голов? Как
вознаграждала она в год падения Робеспьера "citoyenne une telle" * за мытье
полов и "ситуайена" такого-то за набивку нового матраса?.. Если у вас есть
надежда разыскать на вашем чердаке такие записи - ищите, ищите! И, буде вам
предложат за них столько золота, сколько они весят, выгоните вон наглецов:
вы получите в сто раз больше. Ибо письма Наполеона хранят, а приходные
книжки бабушек выбрасывают в печку. Настоящая же драгоценность для историка