"Повседневная жизнь алхимиков в средние века" - читать интересную книгу автора (Ютен Серж)

Первые шаги Великого Делания

Из чего должен был исходить средневековый алхимик (и его преемники в позднейшие времена), приступая к операциям Великого Делания?

Принимая на свой счет советы предшественников, Фульканелли[11] позднее напишет: «И хотя эта первичная ртуть совершенно летуча, под высушивающим воздействием мышьяковистой серы она обретает телесную форму, принимает вид твердой массы, черной, плотной, волокнистой, рыхлой, ломкой, так что из-за своей незначительной полезности делается низкой, гнусной и презренной в глазах людей». Так что же представляла собой первичная материя, с которой начиналось делание! Ею мог быть стибин или серная сурьмяная руда (SD2S3). С равным основанием можно предположить в этом качестве — хотя эта субстанция была далеко не столь широко распространена, как уверяют нас некоторые тексты, — киноварь, сочетающую в себе серу и ртуть.

При наличии определенного навыка можно найти в трудах всех алхимиков описание последовательности феноменов, наблюдаемых во время лабораторных операций. Всегда наблюдается также — что касается влажного пути (процесс делания в стеклянной реторте) — последовательное чередование трех принципиальных фаз, отмеченных, соответственно, черным, белым и красным цветами. Для первого из этих трех цветов приведем выдержку из трактата Николя Фламеля «Иероглифические фигуры»: «Если вначале, как только положишь заготовки в философское яйцо (иными словами, как только огонь возбудит их), ты не увидишь этой черной, очень черной головы ворона, тебе надо начинать снова. Опасайся оранжевого цвета в самом начале. Цвет должен быть безупречно черным — и так в течение сорока дней».

Не трудно обнаружить значительное количество текстов, которые, отнюдь не углубляясь в заведомую символику, прямо дают описание — и притом исключительно точное — феноменов, следующих друг за другом в течение всего времени, пока алхимик, уединившись в своей лаборатории, трудится над реализацией Великого Делания. Позаимствуем великолепный пример подобного рода текстов из «Книги Артефия»:

«…Сперва появляется чернота, похожая на жирный бульон, в который насыпали перца, а затем эта жидкость, сгущаясь и становясь похожей на черную землю, белеет по мере дальнейшей варки. Тогда как наша земля, разлагаясь, сперва приобретает черный цвет, затем она, поднимаясь, очищается, а после того, как она подсохнет, черный цвет исчезает, и она белеет, и вместе с тем прекращается влажное и мрачное доминирование женского начала или воды. Именно тогда белый дым пронизывает новое тело».

С точки зрения продолжительности работы по завершению Великого Делания, длительность наиболее часто применявшегося процесса — имеется в виду влажный путь — чаще всего составляла сорок дней. Это традиционное число играет свою роль в Священном Писании, как в Ветхом Завете (сорок лет блужданий евреев, предшествовавших их возвращению в Землю обетованную), так и в Новом (Иисус Христос в течение сорока дней подвергался искушениям в пустыне). Но существуют и вариации от автора к автору. Например, в различных описаниях совершения Великого Делания по влажному пути говорится, что он должен продолжаться сорок дней или сорок три дня до момента появления черного цвета, после чего должны пройти еще семь месяцев до достижения белого цвета, а потом еще пять, чтобы наконец появился красный камень.

Следует отметить, что, согласно свидетельствам, оставленным алхимиками, эти операции — если хорошо приготовлена начальная смесь (в реторте или тигле, соответственно установленному способу) — осуществляются сами собой, без дальнейшего вмешательства рук делателя. Очевидно, в этом смысле следует понимать выражение «работа для женщины и ребенка», употреблявшееся применительно к алхимическому деланию.

И все же практическая деятельность в лаборатории не была лишена серьезной опасности. Следовало избегать воспламенения первичной материи, что могло произойти в случае слишком энергичного раздувания огня. Помимо угрозы взрыва, постоянно существовала опасность того, что приготовленная смесь дымом и паром улетучится в атмосферу.

Поскольку средневековые алхимики не обладали современными экспериментальными знаниями относительно свойств газов, случалось, что они пренебрегали мерами предосторожности, которые позволили бы осуществить своевременный выход упругих флюидов, а отсюда проистекала угроза непредвиденного взрыва в самый момент нагревания смеси.

В одном из мест своего трактата «Аллегория Источника» Бернар Тревизан делает следующее предостережение относительно угрозы взрыва, возможного — если алхимик позволит огню атанора разгореться слишком сильно — на завершающей стадии работы: «Много ли забот у этого хранителя? — У него больше забот в конце, нежели в начале работы, ибо источник воспламеняется».

Итак, реализация Великого Делания отнюдь не была лишена опасности: алхимик мог стать жертвой внезапного взрыва, если он не контролировал в достаточной мере смесь, составленную из различных веществ, или же не умел регулировать степень нагрева, которая должна достигаться на определенных стадиях выполнения работы.