"Владимир Дмитриевич Успенский. Бой местного значения " - читать интересную книгу автора

4

Женщины принесли четвертинку спирта. Мы развели - получилось пол-литра.
Петя-химик и его зазноба Зинаида выпили, по стакану. Я выпил немного, и мне
сразу стало жарко. А потом наступило какое-то равнодушие, захотелось спать.
Наверно, я очень устал за минувший день.
Мы сидели на садовой скамье в конце широкой прямой аллеи. Белой
колоннадой уходили в сумерки два ряда берез, посаженных, пожалуй, еще в
прошлом веке. Дул несильный прохладный ветер. Иногда в нем прорывались
теплые струйки, ласкавшие лицо. Такие струйки несли приятный и грустный
запах - это, наверно, оттаивали прошлогодние цветы, продремавшие зиму под
снегом. Оттаивали, чтобы последний раз выпрямиться, согреться на солнцепеке,
а затем незаметно погибнуть среди новой травы, среди молодых ярких цветов.
Я положил голову на плечо своей соседки, которую почти не знал и даже
разглядеть как следует не успел. Плечо было мягким, удобным. А звали соседку
Шурой. Лицо у нее круглое и доброе. Брови едва заметны, как у той девчонки,
которая нравилась мне в школе.
Так и сидел, почти дремал, ощущая приятное тепло Шуриного плеча и
подсознательно понимая, что ей тоже хорошо сидеть спокойно и молча. Петя в
обнимку со своей зазнобой пристроился на другом конце скамьи. Голос у его
Зинаиды резкий, каркающий. Я слушал и думал: насколько же они разные, эти
две женщины. Зинаида тощая, высокая, вся какая-то узкая. Лицо сухое,
пергаментное. Глаза черные, пронзительные, настороженные. Ей, наверно, лет
тридцать, как и Пете, но выглядит она старше. Оттого, что долго сидела в
девках - так объяснил Петя. Еще химик говорил, что она женщина расчетливая и
настойчивая, умеющая добиваться своей цели. С такой не пропадешь. А бабу из
нее он сделает, это факт. Он знает, как разбудить черта.
Зинаида - старший лейтенант, техник с тремя кубиками в петлицах. Форма
на ней новенькая. Все чистое, аккуратное, но какое-то скучное. И голос у нее
нудный, и говорит она о чем-то неинтересном, о поломке какой-то машины, о
нехватке мыла. По сравнению с ее голосом голос Пети-химика казался особенно
веселым и сочным:
- У меня что руки, что голова - кругом шестнадцать! Я в начальство не
рвусь, но своего не упущу. Зачем мне в начальство? Ответственность на шею
вешать? Я в домоуправлении слесарем был. Пойдем с дружком по квартирам, так,
мол, и так: на соседней улице ворюги опять комнату очистили. Замок
стандартный, открыли ключом без всякого шума. А вы не желаете замочек новый
поставить, с секретом?.. Кто откажется?! Двадцать минут - и, пожалуйста,
трояк в кармане. Другой хозяин еще и рубль за секрет добавит по собственной
инициативе. А какой там секрет - на базе дружок эти замки брал. Вот и
зарабатывали мы с ним, что твой профессор. А вечерком штиблеты лакированные,
футболочка со значком, чубчик вьется... От пивной до пивной! Плывем себе по
тротуару, поплевываем! Кыш с дороги, очкарики!.. Горделиво гуляли. Руки мои
чуешь? Дорогие руки. А после войны дороже в десять раз будут. Вот тогда и
зацарствуем мы с тобой, дорогая Зиночка, на всю катушку. Квартирку нашу
отделаю по-королевски! Кровать поставим никелированную, широкую, с круглыми
шишками. Только дожить бы!
Я слушал Петю и удивлялся: раньше не строил он таких планов насчет
Зинаиды. И еще я думал: окажись тут политбоец Попов, он не промолчал бы, как