"Владимир Дмитриевич Успенский. Бой местного значения " - читать интересную книгу автора

свои плутоватые глаза.
Оба они крепкие, заматеревшие, но Петя все-таки пожиже. Рыхловат он,
кожа у него белая, городская. Полнеет сержант, лысинка начала проступать. А
Попов сух, смугл, сдержан - движения лишнего не сделает. На висках седина,
однако до лысины еще далеко.
Химик наш над всеми посмеивается добродушно, ни с кем всерьез не
ругается. Скорей рукой махнет, чем будет нервы свои портить. Только с
Поповым у него шуточки не получаются. Слова вроде шутливые, а в тоне
проскальзывает неприязнь. С той недавней поры, когда политбоец Попов получил
медаль "За отвагу", Петя называет его "георгиевским кавалером". Вот и сейчас
ввернул что-то на этот счет. А Попов спросил ровно, негромко:
- Почему? Объясни.
- Кха! - кашлянул сержант. - Раньше ведь как бывало? Если задержка в
атаке, если штурм какой, сразу команда: "Георгиевские кавалеры, вперед!" Ну,
те головой стены бьют, звание оправдывают. А теперь, если где затычка,
первыми вас поднимают. Партийных. Особенно, которые с медалями.
- Про георгиевских кавалеров где слышал?
- Дед у меня таким кавалером был.
- Ты не в него, - серьезно сказал Попов.
- Я в другого, - охотно согласился Петя, сводя разговор в шутку. - У
меня, понимаешь ли, два деда было. Так я для примера поумней себе выбрал...
Петя снова кашлянул, будто поперхнулся чаем. Я посмотрел встревоженно.
Нет, все в порядке. Просто, наверно, чай очень горячий.


6

Да уж, точно - связной нашего комбата, длинноногий значкист, появляется
в самое неподходящее время. Едва собрались отдыхать после обеда - он тут как
тут. Распишитесь в получении: политбойцу Попову к 20.00 явиться в
политотдел.
Связному что: он пришел и ушел, а мы думай. Раз такое дело, значит,
Попов на задание не пойдет, В политотделе задержат часа на два. Он даже
знал, зачем вызывают. Инструктаж по созданию во взводах
партийно-комсомольских групп. А я объяснил ему, какая у нас задача, и даже
сказал, что он вместе со мной, Охапкиным и Янгибаевым входил в ту группу,
которая поползет за завал, А кого взять теперь вместо него?
Мы закурили и примолкли. Птица какая-то пела в лесу. Робко пела,
настраивалась. Самое теперь начинается птичье время. Скоро соловьи зальются
в чащобах, в густолесье возле воды. Вот не вернусь я с задания, а им что?
Все равно будут петь да радоваться. А Шура слушать пойдет. В тот старый
парк, где мы сидели вчера. Только кто-то другой будет возле нее... Вот такая
получается чертовщина. А тут еще соображай, кого назначить вместо Попова. Но
как ни крути, все одно такой уверенности не будет.
Чтобы не расстраиваться плохими мыслями, я сплюнул и заговорил о весне.
О скворечниках. Очень любил я делать их и вешать. Легкий был, забирался на
вершину дерева, на тонкие ветки... Со скворечников у нас начинались веселые
теплые дни.
И Попов тоже повел речь о весне, только не о птичьей, а о своей, об
учительской. Он сказал, что прошлая весна у него была очень хорошая - первый