"Н.Устрялов. Судьба Петербурга." - читать интересную книгу автора

Судьба Петербурга.

В эти дни его заката невольно вспоминается привет великого человека, ему
посвященный:

Красуйся, град Петров,
и стой
Неколебимо, как Россия...

И кажется ныне, что глубокий смысл таится в этом сравнении и страшное
пророчество... "Неколебимо, как Россия"...
Ужели и в самом деле неразрывны судьбы России с судьбами этого странного,
жуткого и вместе с тем все же прекрасного, мистически неповторяемого,
единственного города?..
Есть в нем какой-то особый, сверхъэмпирический лик, яркий при всей его
эмпирической туманности, одухотворенный при всей его эмпирической
бездушности. И недаром его или обожают до поклонения, или ненавидят до
неистовства...
Обманчива, неуловима как-то, многозначна его внешность, его оболочка.
Вероятно, именно потому издавна считался он в России городом призрачным,
"миражом", "маревом", где все зыбко и непрочно, не подлинно, - и люди, и
здания, и мысли, и дела. И русская литература, и публицистика русская
словно чурались его, подходили к нему боязливо, точно к наваждению... А
некоторые, возбужденные экстатическою враждою, даже творили заклинания:
"Петербургу быть пусту"...
В литературе нашей лишь Пушкин солнечным утверждением принял, благословил
этот роковой город, с гениальною непосредственностью, обличающей вещи
невидимые, поверил реальности его величия, его твердынь. Пусть из тьмы
веков, из топи блат вознесся он, но гений, вызвавший его к жизни,
преодолел, покорил эту тьму и эту топь, и эти пустынные волны и мшистые
берега, творчески победил природный хаос, гранитом сковал стихию, и по
державному манию его руки на месте изб убогого чухонца пышно и горделиво
восстали громады стройные. Он реален, этот дивный город, как реально
властное слово, его создавшее, как реальна страна, его приявшая в себя. И
даже тогда, когда особенно похож он на бледное привидение, когда
прозрачный сумрак объемлет его и вот-вот, чудится, поглотит, - и тогда
поэт не сомневается в его подлинности:

И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла...

2.

Кажется мне, что в этом старом споре о Петербурге правда на стороне
Пушкина. И здесь, как везде, как всегда, проникновенен взор великого поэта
и мудр его символический язык.
Нет, не случайно, не по царской прихоти и не по историческому
недоразумению Великая Россия самоопределилась именно в Петербурге. Тяга на
Запад связана с исконными традициями русской истории, и путь Европы, как и