"Владимир Устюжанинов. В те годы в Нарымском крае [И]" - читать интересную книгу автора

наливаясь болью, звон в голове усилился, и он, застонав, вновь потерял
сознание. Но и там боль терзала его раскалённым штыком палача. Потом боль
уступила место прохладе на лбу.
В свете колеблющегося пламени коптилки он увидел склонившееся к нему уже
знакомое лицо, заросшее черными с сединой волосами.
- Там люди на острове, их много,- прошептал Сергей, - я плыл за лодкой для
спасения жены и дочери. Помогите, вода поднимается, там женщины и дети.
- Спи, сынок, Обь-матушка не на шутку разыгралась, время такое. Я схожу в
село, узнаю, что случилось с вашими людьми, да и старуху надо привести
сюда. Больно не нравятся мне твои раны. Собаку я оставлю с тобой, пусть
будет рядом живая душа, - с этими словами мужчина, взяв в руки ружьё,
поправив пламя в коптилке, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
И Сергей вновь плыл через бушующую реку, ощущая шорох волн, полз под
колючей проволокой, отделенный командир торопил его. Видел прекрасные
голубые глаза Насти с застывшими в них хрустальными слезами. Она просила
Сергея подняться и лететь с ней, и он парил в небе, как впервые увиденные
здесь белые чайки. Потом он опять полз, извиваясь, по земле, вздрагивая от
колючей боли.
Затем он почувствовал, что кто-то, распространяющий вокруг себя такой
знакомый запах крестьянского хлева и коровьего молока, поднимает его
голову и поит его чем-то вкусным. Он свободно, не давясь, глотает эту
жидкость, и боль отступает...
Сергей очнулся. Через маленькое оконце избушки проникали холодные
солнечные лучи, осветившие его обитателей: высокого мужчину и худенькую
женщину, что склонялась к маленькому камельку, где в весело игравшем огне
догорали окровавленные подрушники (полоски из льняной материи, которую
кладут под руки во время совершения земных поклонов).
Сергей провёл здоровой рукой по туго перебинтованному плечу и груди, где
затаилась боль, которая ждала момент, чтобы выплеснуться наружу жарким
огнем. И опять палач будет вонзать в его тело раскаленный трёхгранный
штык, и вновь его будут звать к себе прекрасные глаза Насти.
Увидев, что раненый пришёл в сознание, женщина, хлопотавшая у камелька,
распространявшего по всей избушке давно забытый запах пищи, подошла к
Сергею сменить влажную повязку на его голове. В ответ на застывший в
глазах немой вопрос женщина рывком прижала руку Сергея ладонью к своему
лицу, мокрому от слез.
- Крепись, сынок, - донёсся хрипловатый голос мужчины, протягивающего ему
металлическую кружку с хорошо знакомым запахом спирта и аромата луговых
трав.
- Выпей, сынок, тебе очень нужны силы, крепись, ты же мужчина, - и,
отстранив от Сергея плачущую женщину, стал рассказывать о событиях,
произошедших в селе в то время, когда раненого Сергея, повинуясь воле
волн, уносил лёгкий рыбацкий челнок.
Жителей села, вначале обрадовавшихся раннему приходу судов, насторожило
отсутствие на палубе груза, наличие пулемётов и безмолвие, с которым
караван подошёл к берегу необитаемого острова, затапливаемого даже в
незначительное половодье. Собравшиеся на берегу видели, как из трюма барж
начинают появляться и сходить на берег люди, многие из которых держали на
руках маленьких детей. Сколько их на острове - десятки, сотни? Когда баржи
отошли от острова, направляясь к селу, кто-то из собравшихся женщин охнул,