"Дарья Усвятова. Казачий спас " - читать интересную книгу автора

энергию прибавления в пробуждающийся мир Божий. Включи свои силы, пробуди
свои клетки, продли жизнь свою и умножь дела рук твоих! Чтоб сбылось
чаянное, начни день с рассвета и первым делом возблагодари Бога за то, что
ты встал ото сна здоровым и полным сил для новых свершений! Молитвой
благослови свою душу, свой дух, свое тело и тело Вселенной, малая часть
которой есть ты! Тело свое разбуди, включи клетки его, разгони - медленную
после сна - кровь свою! Пусть несет она энергию жизни к сердцу твоему -
вместилищу любви Божественной! Пусть напитает она светом животворным мозг
твой - обиталище Духа! Стань человеком зари, прими восход в сердце свое, и
увидишь, как расширится до просторов звездных небосвод души твоей!
[конец проповеди]

[1] Глава 4
[1] Пульс пространства

Интернет-кафе в райцентре не оказалось, и мне пришлось ехать в Ростов.
Отправив письмо с отчетом и заявлением на отпуск, к вечеру я вернулась в
станицу. По дороге до хутора - четыре километра, прямиком через степь - не
больше двух. Местные коротким путем не ходят: змей боятся. Но я всегда иду
без опаски: Домна Федоровна дала мне красный шнурок, которым надо обвязать
правую ногу, когда собираешься в поле; знахарка утверждает, что после этого
ни одна змея близко не подползет. Правда это или нет - не знаю, но я пока
что и в самом деле не видела в степи даже ужей. Подходя к дому, услышала
мужские голоса - Алексей Петрович (муж знахарки) с кем-то громко и
эмоционально что-то обсуждал, но вот что, я понять не могла. Пасечника я
увидела, войдя во двор; он сидел на лавке перед домом с незнакомым мне
стариком выдающегося роста (уж на что рослым мужчиной был Алексей Петрович,
но его собеседник превышал его чуть ли не на две головы). Казаки были
настолько поглощены разговором, что не сразу заметили меня. В иной ситуации
я бы поздоровалась и прошла в дом, но нечто заставило меня в изумлении
остановиться перед ними. А именно - язык, на котором они столь оживленно
беседовали. Время от времени в нем проскальзывали русские слова, но понять
ничего было нельзя, так как слова эти перемешивались с какой-то жуткой
тарабарщиной. "Ты - ваня-баданя!" - громоподобно бросал Алексею Петровичу
высокий старец. "Сам син карт жуляр!" - жарко парировал пасечник.
Наконец мужчины увидели меня, тут же умолкли, привстали и вежливо
поздоровались. Алексей Петрович сказал старику, кто я; тот взял мою руку в
свою огромную, размером с баранью голову, ладонь и важно представился:

- Степан Терентьич Калитвин. Домнушки нашей самчон родной.

- Очень приятно... А самчон, - (я не была уверена, что расслышала
правильно), - это, простите, кто?

- Это дядька, по-простому, - ответил за старика Алексей Петрович.

Я еще раз извинилась и спросила про странный язык. Казаки
переглянулись; Степан Терентьич откашлялся и степенным, назидательным тоном
произнес: