"Сергей Утченко. Юлий Цезарь " - читать интересную книгу автора

его собственной интерпретации - обнаруживают вполне профессиональный подход
и бесспорную опытность полководца. Но, с другой стороны, все получается
как-то слишком гладко, все описанные автором сражения развиваются (за
исключением сражения с нервиями) слишком "правильно" благодаря мудрой
предусмотрительности самого полководца. Это в общем вполне естественно: едва
ли найдется хоть один военный или политический деятель, который не был бы
склонен приписывать успех того или иного руководимого им предприятия именно
этому своему руководству, а неудачу - судьбе, стечению самых неблагоприятных
и, как правило, самых неожиданных обстоятельств.
Но примеры дипломатических удач Цезаря выглядят все же и бесспорнее, и
убедительнее. Стоит вспомнить, что свою первую кампанию в Галлии он открыл
чисто дипломатической акцией, в результате чего ему удалось выиграть время
для строительства мощного оборонительного вала против гельветов. Еще более
яркий пример - созыв общегалльского "съезда", решения которого дали
возможность начать войну против Ариовиста якобы не по собственной
инициативе, но по настоятельным просьбам галлов. О значении этой
военно-дипломатической акции уже говорилось выше. Все это лишь отдельные
примеры, но не будет преувеличением сказать, что фактически военные действия
в Галлии почти все время протекали на фоне дипломатических усилий Цезаря по
разобщению галльских, племен и даже натравливанию друг на друга отдельных
группировок внутри какого-либо одного племени (эдуев).
В тесной связи с военной и, конечно, дипломатической деятельностью
Цезаря стоит тот, видимо, впервые столь широко и настойчиво пропагандируемый
им лозунг милосердия (dementia, misericordia), лозунг, который отныне
сопровождает Цезаря на всем протяжении его жизненного пути. В "Записках о
галльской войне" dementia проявляется и упоминается неоднократно. В первый
раз Цезарь проявляет милосердие (хотя слово dementia, как таковое, в данном
случае не употребляется), пожалуй, тогда, когда он, уступая мольбам и
просьбам Дивитиака, снисходительно отнесся к его брату, фактически
заподозренному в измене. О милосердии и кротости (dementia ас mansuetudo),
свойственных Цезарю, говорится уже более прямо в речи Дивитиака,
ходатайствующего за белловаков (речь эта, конечно, "конструирована"
Цезарем). О милосердии (misericordia) упоминается по отношению к старикам,
женщинам и детям племени нервиев, а также в том случае, когда адуатаки, еще
до своего вероломного поступка, пытались вступить в переговоры с Цезарем и
обращались к его милосердию и кротости, о которых они якобы уже были
наслышаны.
Но пресловутая кротость, если, по мнению Цезаря, того требовали
обстоятельства, превращалась в беспощадную жестокость и возмездие. Это
испытали на себе те же адуатуки, а затем и венеты. Правда, в данном случае
речь шла о "справедливом" возмездии, о возмездии за измену и нарушение
договорных обязательств, но то, что Цезарь расценивал со своей точки зрения
как вероломство, сами адуатуки, например, могли считать вполне допустимой
военной хитростью. Да и вообще в условиях той войны различие между
справедливым возмездием, военной хитростью и самым беззастенчивым коварством
было на деле весьма условным и трудноразличимым. Все зависело от того, с
чьей стороны, с чьих позиций велся рассказ о событиях.
И наконец, три года, проведенные Цезарем в Галлии, показали, что он
отнюдь не утратил своего главного качества - не теряться в трудных
обстоятельствах и не падать духом от неудач. Правда, наиболее сложные