"Сергей Утченко. Социальное и политическое значение термина "optimates" у Цицерона" - читать интересную книгу автора

изменения и в "Письмах".
Все вышеизложенное дает, на наш взгляд, возможность прийти к твердым
выводам относительно понимания Цицероном термина optimates и применения им
этого термина как в теоретических произведениях, так и в речах и, наконец, в
"Письмах". Но если в трактовке Цицерона, как мы уже убедились, термин
optimates не имеет того значения, которое в него вкладывается современной
историографией, то, может быть, это значение привнесено более поздними
римскими историками, т.е. историками императорской эпохи?
Выражения, употреблявшиеся историками императорской эпохи, не являются
предметом исследования данной статьи. Но даже краткий обзор их может убедить
нас в том, что на поставленный вопрос следует ответить отрицательно.
Историки императорской эпохи, во-первых, употребляли интересующий нас термин
сравнительно редко, во-вторых, они только применяют, но не определяют его и,
наконец, в-третьих, судя по употреблению и применению термина optimates (и
populares), они весьма далеки от противопоставления оптиматов как "правящей
партии" популярам как "партии оппозиционной".
У Ливия, вернее, у его эпитоматора встречается, например, беглое
указание на то, что Тиберий Гракх, когда он хотел быть вторично избранным в
трибуны, был убит оптиматами в Капитолии по инициативе и под руководством
Публия Корнелия Назики (auctore P. Cornelio Nasica in Capitolio ab
optimatibus occisus est.) (Liv. per., LVIII, cp. Vell. II, 3, 1). Кстати,
несколько выше указывается, что аграрный закон Тиберия Гракха был проведен
против воли сената и всаднического сословия, но отнюдь не оптиматов. Об
использовании Ливием терминов optimates и populares в переносном и весьма
неточном смысле свидетельствует тот факт, что он считал возможным
употреблять эти термины применительно к самому раннему периоду борьбы
патрициев и плебеев (Liv. III, 39, 9). Это, кстати, единственное место, где
дано какое-то противопоставление оптиматов популярам, причем первые
отождествляются с патрициями, вторые - с плебеями. Возможно, что здесь мы
сталкиваемся с "модернизированным" применением интересующих нас терминов,
как это вообще характерно для Ливия, но делать какие бы то ни было твердые
выводы на основании этого единственного и явно риторического
противопоставления, на наш взгляд, более чем рискованно.
Что касается словоупотребления Светония (Suet. Aug., 10, 2, 12),
который называет противников Антония оптиматами, то, как отмечает
Страсбургер, его понимание этого термина, несомненно, близко к цицеронову.
Видимо, в том же духе, хотя это менее ясно, применяет понятие optimates
Тацит, когда он говорит, что дед Луция Домиция пал за оптиматов в битве при
Фарсале ["Pharsalica acie pro optimatibus ceciderat" (Tac. Ann., IV, 44)].
Таким образом, применение историками императорской эпохи интересующего
нас термина, хотя оно более схематично, а потому менее определенно и ясно,
чем словоупотребление Цицерона, тоже не дает, на наш взгляд, достаточных
оснований для каких бы то ни было выводов о наличии в Риме "двухпартийной
системы". Приходится признать, что подобная конструкция создана современной
историографией без надлежащей опоры на источники или, говоря словами
Страсбургера, "эта систематика выводится из современных политических понятий
и представлений".
Однако подобное заключение чревато дальнейшими выводами. Оно обязывает
нас пересмотреть привычную схему политической борьбы в Риме во II-I вв. до
н.э. Эта схема, включающая в себя разделение римского общества на две