"Децим Юний Ювенал. Сатиры." - читать интересную книгу автора

Все станут делать, раз ты надеваешь прозрачные ткани,
Кретик, и в этой одежде громишь, к удивленью народа,
Разных Прокул да Поллит. Фабулла - распутница, правда:
Хочешь - осудят ее, и Карфинию также; однако
70 И подсудимая тоги такой не наденет. - "Мне жарко:
Зноен июль!" - Выступай нагишом: полоумным не стыдно;
Чем не одежда, в которой тебя - издавай ты законы -
Слушать бы стал победитель народ, заживляющий раны,
И побросавшая плуги толпа отдыхающих горцев.
Не закричишь ли ты сам, увидавши судью в этом платье?
Я сомневаюсь, идут ли свидетелю ткани сквозные.
Неукротимый и строгий учитель свободы, ты, Кретик,
Виден насквозь! Привила эту язву дурная зараза,
Многим привьет и впредь, - точно в поле целое стадо
80 Падает из-за парши от одной лишь свиньи шелудивой
Или теряет свой цвет виноград от испорченной грозди.
Как-нибудь выкинешь ты еще что-нибудь хуже одежды:
Сразу никто не бывал негодяем: но мало-помалу
Примут тебя те, кто носят на лбу (даже дома) повязки
Длинные и украшают всю шею себе ожерельем,
Брюхом свиньи молодой и объемистой чашей справляя
Доброй Богини обряд; но они, извращая обычай,
Гонят всех женщин прочь, не давая ступить на пороги:
Только мужчинам доступен алтарь божества. "Убирайтесь,
90 Непосвященные! - слышен их крик, - здесь флейтам не место!"
Так же вот, факелы скрыв, справляли оргии бапты;
Чтили они Котито - афинянку, чтили без меры.
Тот, натерев себе брови размоченной сажей, иголкой
Их продолжает кривой и красит ресницы, моргая
Сильно глазами, а тот из приапа стеклянного пьет и
Пряди отросших волос в золоченую сетку вправляет,
В тонкую желтую ткань разодетый иль в синюю с клеткой.
Как господин, и рабы по-женски клянутся Юноной.
Зеркало держит иной, - эту ношу миньона Отона, -
100 Будто добычу с аврунка Актора: смотрелся в него он
Вооруженный, когда приказал уже двигать знамена.
Дело достойно анналов, достойно истории новой:
Зеркало заняло место в обозе гражданских сражений!
Ясно, лишь высший вождь способен и Гальбу угробить,
И обеспечить за кожей уход, лишь гражданская доблесть
На бебриакских полях и к дворцовой добыче стремится,
И покрывает лицо размазанным мякишем хлеба,
Как не умела ни лучник Ассирии - Семирамида,
Ни Клеопатра, грустя на судне, покинувшем Акций.
110 Нету здесь вовсе стыда за слова, ни почтения к пиру,
Мерзость Кибелы свободно звучит голосами кастратов;
Здесь исступленный старик, убеленный уже сединами,
Таинств блюститель, редчайший пример достопамятной глотки,
Дорого стоящий людям наставник. Чего же, однако,
Тут ожидают все те, которым пора уже было б -