"Николай Вагнер. Ночные смены (Роман) " - читать интересную книгу автора

бы не мог. Может быть, тень тревоги легла на лицо, а может быть, на нем
отразился ход сложных мыслей, захвативших Кольку.
Оба они только что вышли на улицу, только что обговорили всяк на свой
лад сообщение, переданное по радио, как прибежал их давний приятель из
соседнего дома низкорослый и шустрый Юра Малевский. Он не спросил, знают ли
Алексей и Николай о том, что началась война, посмотрел на их лица и понял:
знают. Подсел, тяжело выдохнул, низко опустил прямые атлетические плечи.
- Да...
А через мгновение Юра со свойственным ему темпераментом заговорил
быстро и горячо:
- Уверен, что не сегодня-завтра дадут фашистам по башке и - конец
войне.
- Слишком оптимистично, - возразил Николай, который был старше Юрия на
год, а Алексея - на целых четыре года. - Бои идут на сотнях километров
границы. От Баренцева до Черного моря. Думаю, на разгром этих бандитов уйдет
все лето. Давайте-ка лучше обмозгуем, что будем делать...
- Ясно что! - перебил Юра. - Пойдем в военкомат. Пусть немедленно
отправляют на фронт!
- Алексея не возьмут, а нам с тобой можно.
- Почему не возьмут? - возмутился Алексей.
- Почему! Тебе едва стукнуло семнадцать, - резонно ответил Николай.
- Ну и что? Добровольцем возьмут. Увидишь!
Прав оказался Николай. Он и посоветовал пойти на завод, когда сам
отправлялся в распоряжение ВВС Северного флота.
- Будешь моторы делать, - утешал он, - а я как раз моторист со стажем.
Мне и будут поступать твои моторы. Имей в виду - это все равно что на
фронте, на самой передовой!
Алексей очень сомневался в правоте этих слов. К тому же он ничего не
знал о заводской жизни, ничего не умел и даже не догадывался о том, что все
здесь совсем по-другому, чем там, в городе, в тихом зеленом дворе, в
школе-десятилетке, которую только что окончил.
Узкие двери проходных, покрытые оранжевой краской, оказались той
чертой, за которой начинался непривычный мир звуков, запахов, стремительного
ритма. На Алексея обрушился этот мир всей своей устрашающей громоздкостью,
насыщенным до предела арсеналом машин, которые заслоняли людей, неведомо как
уживающихся с бешеным грохотом и быстротой всего происходящего здесь.
Алексей только и оглядывался, чтобы не пришибла его какая-нибудь махина,
когда шел вдоль цехов, стараясь не отстать от хрупкой, но ничего не
боявшейся табельщицы, которая назвалась Настей.
- Сюда! - звонко крикнула она в самое ухо Алексею.
Они повернули направо и пошли поперек цеха, мимо застекленной
переборки. "Мастер", "Старший мастер", "Технолог", "Диспетчер"... - читал
Алексей таблички на дверях. Наконец Настя толкнула дверь, на которой
значилось: "Начальник цеха".
Начальник картерного цеха Ефим Григорьевич Хвылии сидел за столом,
уткнувшись в какие-то графики. Спустя минуту он поднял глаза, и от его
пристального взгляда Алексею стало совсем одиноко и сиротливо. Хвылин
повертел в руках направление отдела кадров, бросил его па стол, еще раз
взглянул на Алексея, как бы прикидывая реальную цену его возможностей, и
сказал: