"Николай Вагнер. Ночные смены (Роман) " - читать интересную книгу автора

его. На велосипеде катался? Вполне можно сравнить с этим умением. Или,
например, плавать можешь? То же самое и тут - почувствовать надо. Заодно со
станком быть. Как почувствуешь его, что в твоих он руках, слушается тебя,
так и погонишь детальки... Вот та-ак, вот та-ак, - увлекаясь работой, четко,
в нарастающем темпе нажимая на рычаги, приговаривал Соснин. - А ну, давай
сам!
Шагнув к станку и почувствовав, как он дышит теплом и перегоревшим
маслом, как дрожат отполированные тысячами прикосновений головки рычагов,
Алексей заволновался, даже струсил и хотел было отступить, но услышал голос
Соснина:
- Не робей, гони стол на себя!
Стараясь отбросить скованность, Алексей сомкнул головки средних
рычагов, и стол птицей полетел к фрезе.
- Стоп! - крикнул Соснин.
Но Алексей и сам уже повернул рычаг, стол замер, самую малость не дойдя
до фрезы. Эти считанные минуты показались долгими и наполнили таким
ощущением, будто свершилось что-то необычайно значительное. Алексей не знал,
куда деть руки, завел их за спину, потом скрестил на груди, наконец, начал
утирать взмокший лоб. Соснин улыбнулся уголками рта, а может быть, вовсе и
не улыбка была это, а от природы так глубоко залегли складки.
Сказал он небрежно:
- Давай-ка кинь детальку на приспособление. У нас как-никак фронтовое
задание. Фронтовое... Фронтовое... - И Соснин снова замолчал.
Необработанные детали громоздились по обе стороны станка, и Алексей
поспешил к ближайшей пирамиде, схватил первую попавшуюся, но кинуть ее на
станок не сумел. "Деталька" солидно весила.
"Пуда два", - подумал он и только с упора на грудь взметнул ее на
приспособление.
Соснин вытер вдруг заслезившиеся глаза все тем же грязным платком -
стружка, наверное, попала - и констатировал:
- Так-с. Закрепляй. Вот она, крестовина.
И Алексей вставил стержень крестовины во втулку приспособления,
намертво завернул рукоять.
- На месте! - одобрительно произнес Соснин и, коснувшись рукой
крестовины, убедился: деталь закреплена надежно. - Теперь никуда не уйдет. -
Он нажал на рычаг, подвел стол, переключил станок на медленную подачу, но
врезаться в деталь не стал. - А ну, пройди флянец, - сказал Соснин, отступив
на шаг. Алексей вопросительно посмотрел: не шутит ли учитель? - Давай,
давай. На фронте небось тоже стреляют когда-то в первый раз.
После этих слов ничего не оставалось, как взяться за рычаги и впервые в
жизни прикоснуться к металлу, не где-нибудь в школьной мастерской, а на
военном заводе, выпускающем моторы для боевых самолетов.
- Какой сегодня день? - спросил Соснин.
- Первый, - не поворачивая головы, ответил Алексей.
- Знаю, что на заводе ты первый день. Я спрашиваю, какой сегодня день
войны? - И сам ответил: - Сороковой...
Алексей так и не понял, в связи с чем задал свой вопрос Соснин. Больше
тот ни о чем не спрашивал и вообще до конца смены не произнес ни одного
слова. Даже на прощание ничего не сказал, а только кивнул молча и отвернулся
к станку.