"Братья Вайнеры. Завещание Колумба" - читать интересную книгу автора

прервались с его смертью, но вошла Галя - причесанная подкрашенная и
совершенно одетая.
- Я еду с тобой, - сказала она твердо.
- Это ненужно и неуместно, - вяло ответил я.
- Проводить хорошего человека всем уместно, - заверила она меня. -
Всегда, а тебе не нужно сейчас быть одному...
Господи как же объяснить ей понятно и необидно, что мне всего нужнее
побыть одному, что мне ничье сопереживание не требуется?
Но не смог ничего придумать - я ведь маэстро запрятывания головы.
Только что-то неубедительное стал бормотать.
- Туда почти три часа на электричке ехать. Потом еще автобусом. Тебе
лучше побыть здесь. Я вернусь вечером или завтра утром.
Галя тяжело вздохнула неодобрительно покачала головой.
- Тебе не надо туда ехать на электричке и автобусе.
- А на чем же мне ехать? На дирижабле?
- Позвони Леше Кормилицыну - он твои школьный товарищ. И у него есть
машина. Или покойный тебя одного в классе учил?
Она иногда пугает меня - когда угадывает мои мысли, но понимает их
неправильно. Как объяснить ей, что Кольяныч учил нас всех, но я с ним
дружил, а Лешка над ним посмеивался. И когда Галя вошла я разглядывал
пухломордую фотографию Лешки и вспоминал, как Кольяныч вызволял нас из
милиции. Кошмарное недостоверное воспоминание...
На кругу у Щукинского пляжа стоял пустой трамвай. Вагоновожатый ушел
отмечать маршрутный лист, а мы с Лешкой через открытую дверь кабины
разглядывали рычаги и приборы управления. Глухо постукивал дробно урчал
электромотор, еле ощутимо дрожал реечный пол под ногами, тонко вызванивали
стекла в опущенных рамах окон, под ручкой контроллера увядала пыльная ветка
акации.
Лешка сказал:
- Трамвай - машина простая. Я умею водить.
- Врешь? - усомнился я.
- Примажем? - завелся Лешка.
Мы в ту пору спорили по любому поводу - "примазывали". Не помню успели
ли мы примазать не знаю хотел ли Лешка взять меня на понт, не понимаю как
это получилось - Лешка бочком присел на высокую табуретку вожатого с хрустом
повернул какую-то ручку - и Трамвай покатился. Я это даже не сразу заметил и
только через несколько мгновении испуганно заорал: "Стой Лешка стой мы
едем!.."
Доказав мне, что умеет пускать трамвай Лешка к сожалению не мог
продемонстрировать технику торможения. Трамвай медленно, но неукротимо ехал
вперед. Свистки крики перекошенное от страха и физического напряжения лицо
вагоновожатой которая бежала за уходящим от нее трамваем. Отчетливо помню ее
молодое деревенское лицо залитое потеками пота выбившиеся из - под косынки
пряди темно русых волос.
Неподвластная нам тяжелая громада неуправляемого вагона волочащая нас
неведомо куда - на всю жизнь сохранившееся воспоминание о собственной
ничтожности и бессилии.
Вагоновожатая все-таки догнала трамвай вскочила на ходу, затормозила
громыхающую махину надавала нам по ушам и сдала в милицию, а Кольяныч нас
оттуда потом вызволял. Не знаю, что он там говорил как оправдывал нашу