"Япония Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере." - читать интересную книгу автора (Прасол Александр)

ИЗ «СВОИХ» В «ЧУЖИЕ»

Начавшийся в эпоху Токугава технический прогресс и оживление хозяйственных связей всё чаще стали звать членов сельской общины в путь-дорогу, вдаль от родных рисовых чеков. Процесс этот занял около двух столетий и особенно активизировался в XIX веке. К тому времени страна была поделена на 273 удельных княжества, и каждое жило по своему уставу. Все они одинаково подчинялись центральному правительству, но по жизненному укладу настолько отличались друг от друга, что их обитатели и общий язык не всегда могли найти. И в переносном, и в прямом смысле. Для путешественников издавали специальные путеводители и справочники. В них объясняли, как разные города и уезды правильно пишутся и называются и чем какая местность славится. За 270 лет правления дома Токугава было издано 394 таких путеводителя.

Для крестьянина или мастерового человека, впервые в жизни оказавшегося вне общины, повседневный быт становился сущим наказанием. Мало того, что на поездку надо было разрешение получить (отпускали либо на поклонение в храм, либо на лечение к источнику), так и передвигаться ему разрешалось только пешком. На постоялых дворах брали в два раза дороже, чем с тех, кто ехал по казённому делу. Да ещё товары-продукты в чужих местах называются не так, и цены непонятно какие, а спросить неудобно — подумают, что деревенщина, стыдно. Обычаи опять же повсюду разные. В общем, путешественникам приходилось нелегко, не зря же японцы пословицу придумали каваий ко ни ва таби о сасэё («если любишь ребёнка, отправляй в путь-дорогу»). В том смысле, что мир его быстро уму-разуму научит.

Во второй половине эпохи Токугава число путешественников резко возросло. По сохранившимся записям, ежегодно около 3 млн человек получали разрешения только на паломничество в известные храмы (Иноуэ, 54). Вот тут-то общинная мораль и стала давать первые трещины. Пословица новая появилась: таби-но хадзи ва какисутэ («в дороге ничего не стыдно»). То есть в чужих краях, где тебя не знают, можно и оплошать, твой позор там и останется. Главное, чтобы в своем коллективе об этом не узнали. Сами японцы признают, что эта пословица точно отражает особенность их менталитета. В словаре пословиц говорится, что до середины XIX века у неё было только это значение. Со временем оно расширилось и немного видоизменилось: «где тебя не знают, позора не бывает» (Мори, 2005: 46). Перечень поступков, недопустимых среди своих, но возможных среди чужих, стал постепенно расширяться.

Затем наступила вторая половина XIX века с её сумасшедшей модернизацией и техническим прогрессом, и всё пошло по нарастающей. Люди стали ездить ещё больше и оказываться среди «чужих» ещё чаще. Б. Чемберлен в 1905 году писал: «По необъяснимым причинам японцы, такие щепетильные в вопросах чистоты, если это касается их привычек, становятся неряшливыми, если не сказать больше, когда речь заходит об определённых условиях европейской жизни. Даже садясь в вагон первого класса, приходится расчищать себе дорогу среди апельсиновых корок, лужиц чая, окурков сигар и пустых банок из-под пива. Полуодетые (или полураздетые) пассажиры сидят, развалившись на своих местах» (Фредерик, 287). Причины, по которым «щепетильные в вопросах чистоты японцы» легко и охотно расслаблялись в поездах, не так уж необъяснимы. Кроме «условий европейской жизни», железная дорога была тем самым местом, «где тебя не знают». А значит, здесь и «позора не бывает», стало быть, всё дозволено. Отсюда банки, окурки и полуодетые пассажиры «даже в вагоне первого класса».

Прошло полтора столетия, и сегодня от феодальной замкнутости отдельных княжеств не осталось и следа. Казалось бы, деление на «своих» и «чужих» должно было давно кануть в лету, Япония едина в политическом, этнокультурном, языковом и вообще в каком угодно смысле. Но нет. В своём коллективе, будь это фирма или кружок любителей каллиграфии, японцы неизменно приветливы предупредительны и сверхделикатны. Взаимное стремление пропустить партнёра перед дверью вперёд может перерасти в небольшой конфуз, как в известной комедии. Но как только множество незнакомых людей собирается вместе, их поведение резко меняется и общинные привычки предков начинают бросаться в глаза. Где чаще всего встречаются толпы незнакомых людей? Конечно, на транспорте и в супермаркетах.

В 2001 году администрация Восточно-Японской железной дороги получила от пассажиров 3275 жалоб на поведение соседей по вагону, в среднем по 9 жалоб в день. Это в 2,4 раза больше, чем в предыдущем году. В том же 2000 году авиакомпании получили 416 письменных жалоб. По сравнению с 1996 годом рост в 5 раз. Абсолютное большинство претензий связано с мобильными телефонами и портативными компьютерами (Мори, 2005: 37). Но не только. Как пишет Т. Наканэ, «один и тот же японец при чужих людях без стеснения бросается вперёд занимать себе место в транспорте, а перед своим ни за что не сядет, как бы ни устал. Будет до конца уступать ему место (особенно если это вышестоящий)» (Наканэ, 47).

Японцы утрачивают свою знаменитую вежливость? Или бешеный ритм жизни превращает их в раздражённых невротиков? Проблема, как обычно, на перекрёстке. Бесспорно, пословица таби-но хадзи ва какисутэ остаётся актуальной и сегодня: один и тот же японец среди своих и среди чужих — часто два разных человека. И беспардонность, и равнодушие, и прочие грехи в кругу чужих — совсем не редкость. Частично (но только частично!) их можно объяснить огромными нервными и эмоциональными затратами на поддержание комфортабельной атмосферы в постоянном коллективе. Попробуйте держать все свои чувства под контролем, быть деликатным и любезным ежечасно, ежедневно и еженедельно, и вы поймете, что это такое. Конечно, после работы, в распивочно-закусочной, можно немного расслабиться с коллегами, но лишь немного, потому что это всё-таки коллектив и правила группового поведения продолжают в нём действовать. Плата за моральный комфорт в группе может показаться завышенной, но никуда не денешься — по названию синдром мура хатибу сегодня мало кто знает, но по факту он не отменён.

Попав во внешний мир, японец расслабляется и отключается. Ничего не вижу и не слышу, ничего не хочу знать и соблюдать. Может быть, оттого так много одиноких мужчин в японских барах, в костюме и при галстуке, сидят со стаканом разбавленного до неприличия виски и тупо смотрят в телевизор, ничего в нём не видя. Уловив потребность, японские бары начали увеличивать штат сотрудников, чтобы каждому такому посетителю можно было выделить персонального собеседника. Чтобы просто поговорить без всех этих правил. И приглатать на такую работу стали не только молодых привлекательных девушек, как прежде, но и женщин постарше и помудрее.

Высокая требовательность к внешним аспектам поведения всегда составляла важную черту межличностных отношений в Японии. Приезжая в Россию, японцы удивляются при виде женщин, поправляющих макияж или причёску в общественных местах. Особенно если это происходит на рабочем месте, будь то офис или магазин. Правила этикета запрещают японским женщинам смотреться в зеркальце, подкрашивать губы или причёсываться при посторонних. Макияж считается делом интимным, он должен быть закончен перед выходом из дома. Вплоть до недавнего времени влюблённые пары не смели не только обниматься-целоваться на людях, но даже прикасаться друг к другу в общественных местах. Сегодня в крупных японских городах нравы стали более свободными, но до Запада им ещё далеко.

Общепринятый японский этикет запрещает есть, пить, курить на ходу. Нельзя жевать резинку, когда тебя видят другие, не говоря уже о том, чтобы плевать и сморкаться. Всё это «дурные манеры» (гёги га варуй). Интересно, что пожилым людям уступать в транспорте место не очень принято, но жевания-питья-еды на ходу вы действительно на японских улицах не увидите. При такой строгости общественных нравов неудивительно, что японцы крайне болезненно реагируют на любые проявления невнимательности со стороны окружающих. Эта ещё одна причина потока жалоб в транспортные компании. И не только жалоб. Сегодня становится всё больше японцев, которые разбираются с обидчиками на месте.

Ситуация усугубилась взрывом информационных технологий в конце XX века. Мобильные телефоны устранили временной и пространственный барьер, до того надёжно разделявший внутренний и внешний крут общения японцев. По телефону звонят «свои», а говорящий в этот момент находится среди «чужих». Понятно, кто для него важнее. Чтобы знать, как себя вести в таких ситуациях, нужен набор готовых правил, именуемый словом ката (алгоритм, матрица). Без них японцу тяжело. Новая техника врывается в жизнь так стремительно, что составители правил ни за техникой, ни за жизнью не поспевают. А правила эти надо не только сформулировать, но ещё и забить в сознание.

Однако работа ведётся. Таблички с перечнем «правильных телефонных манер» постепенно занимают остатки свободного пространства в вагонах метро, залах ожидания, студенческих столовых. Японцы верны себе: моральное воспитание человека — дело рук самого человека. Планомерное и последовательное. И надо сказать, что достижения уже есть. Наиболее восприимчивая часть населения освоила жесты, которые вряд ли можно увидеть где-нибудь кроме Японии. В противоположность покупателям и пассажирам с «выключенной головой» некоторые японские водители прикрепляют на задний бампер автомобиля вежливую табличку «Извините, что еду медленно». Извиняются сразу перед всеми, кто торопится сзади. Так поступают не только начинающие водители, но и те, кто не очень уверенно чувствуют себя за рулем, и при этом и не забывают об окружающих.