"Диас Валеев. Слава - солнце мертвых [H]" - читать интересную книгу автора

большевизма, господин полковник...- Мишель Деллатри был разговорчив.-
Отнюдь! Но и тем более не поклонник нацизма. В общем-то мы все трое - из
разных станов. И тем не менее... Господин полковник не в духе, мой друг.
Его больше всего беспокоит тот факт, что он должен терпеть общество своих
врагов и разделить с ними общую судьбу. Это ему кажется нестерпимым
оскорблением. По его мнению, наци, а он считает себя более правоверным
наци, чем Гитлер... Да, господин полковник, не по этой ли именно причине
вы попытались накануне катастрофы вместе с другими участниками вашего
нелепого заговора спрыгнуть с поезда, мчащегося к пропасти?
Второй заключенный замедлил шаг, затем остановился.
- Ваш город, господин Деллатри, заняла часть барона фон Хайдеггера. И
знаете, о чем я думаю сейчас? Я думаю о том, что весьма жаль, что командир
этой части не повесил тогда на первом попавшемся столбе мэра этого города
господина Мишеля Деллатри.
- Да, да, это была ваша ошибка! Вам надо было сразу повесить весь мир.
Но вы, очевидно, раздумывали, где у него шея? Вы, очевидно, искали ее и не
нашли? Если весь мир будет лежать в развалинах, к черту! Нам на это
наплевать! Мы все равно будем маршировать дальше, потому что сегодня нам
принадлежит Европа, а завтра - весь мир! Чей это гимн, господин полковник?
Вы заставляли петь его своих солдат?
Где они, ваши солдаты? Они сгнили, а вы еще маршируете по земле? И вот
он, ваш мир,- стены, решетка! Так меряйте же скорее, меряйте его! Двадцать
километров, тридцать - из этой клетки уже нет выхода. Ха-ха!.. Последний
наци покоряет пространство! Почему же вы не поете свой гимн? Он застрял у
вас в глотке? Пойте свой дрянной гимн, полковник!.. Будь проклят этот век!
Он покоится уже на какой-то механической основе и не нуждается больше в
человеке, как в опоре! Будь проклято все!
Цементный пол. Кирпичные неоштукатуренные стены. Один сходил с ума.
Второй мерил шагами мир. Третий, теряя сознание и силы, но снова
поднимаясь, старался что-то написать на клочке бумаги.
Слетел на пол листок бумаги. Выпал из рук огрызок карандаша. Француз
поднял листок.
- Арабские буквы. Похоже на стихи... Стихи? Здесь? - француз смеялся.
Из коридора доносились жесткий лязг открываемых дверей, брань, чьи-то
шаги...

Через двадцать четыре года в загсе западноберлинского округа
Шарлоттенбург среди документов военных лет одним историком была найдена
регистрационная карточка следующего содержания:

"№ 2970
Берлин, Шарлоттенбург, от 26 августа 1944. Писатель Муса Гумеров-Джалиль,
мусульманин, проживающий в Берлине, Шарлоттенбург, Хафельштрассе, 9, умер
25 августа 1944 года в 12 часов 18 минут в Берлине, Шарлоттенбург,
Кенигсдамм, 7.
Заполнено на основании устных показаний помощника надзирателя Пауля
Дюррхауэра, проживающего в Берлине, Мантейфельштрассе, 10. Сообщивший эти
данные известен и заявил, что является личным свидетелем смерти. Прочитано
вслух, подтверждено и подписано. Пауль Дюрр-хауэр.
Соответствие с подлинником заверено. Берлин, Шарлоттенбург, 26 августа