"Летописец отчуждения" - читать интересную книгу автора (Радин Александр)

5.

Если у Зоны есть свои боги, то они явно чокнутые извращенные полумутанты. Это было ясно и без всяких молитв, жертв или спиритических сеансов. Зону могло создать только нечто отвратительное, грязное и сумасшедшее. Ненавидящее людей.

Рябому такие мысли приходили в голову каждый раз, когда он натыкался на очередное стадо живности, готовое в любую секунду разорвать в клочья. На этот раз это были кабаны. Стоит только мразям собраться в кучу и вооруженная до зубов группа в шесть человек перестает казаться их жидким полуразложившимся от радиации мозгам серьезным препятствием.

Достойно стычку пережил, пожалуй, только Вечный. Сухой жилистый старикашка не мог не раздражать. Дури в нем было, словно в двадцатилетнем. Над новейшими детекторами он только посмеивался. Просматривал Зону своим особым зрением и безошибочно определял аномалии, но никогда не предупреждал.

С одного рожка Вечный умудрился завалить трех кабанов. Одному засадил пулю прямо под лысую, облепленную язвами лопатку, поразив сразу в сердце. Другие упали с двух коротких очередей. Калина не свалил ни одного. От трескотни его «Эльфа» шуму было больше, чем результата. Заяц свинью вымучил, зато в последний момент, наложив в штаны и ринулся с тропы к ближайшим деревьям, разорвав цепь оборонявшихся и открыв тылы. Заяц, он и в Африке, заяц. У Петро вообще «поплыл» ствол «Сайги» от первой же обоймы. Где он только этот металлолом откопал? Потап свалил вожака и прикрыл Зайца. Молодчина. О своих результатах Рябой предпочитал не думать. Положил одного, и ладно. Другое дело, что первые пол магазина от неожиданности в «молоко» спустил. Но ведь все обошлось.

Темнело вяло и даже едва заметно. На небе не было ни облачка. Правда, на лишний час рассчитывать не стоило. Вяло то оно, вяло, а потом в одно мгновение раз - и хоть глаз выколи.

В принципе, группа шла по графику. Рябого только нервировало то, что вперед пустили его, а не проштрафившегося Зайца. Этому уроду лишняя наука не помешала бы.

Сталкер углубился в свои мысли, не забывая следить за показаниями детектора. Справа воздух разрезал грохот «вертушки», но он даже не стал хорониться в жидких кустах полыни. Слишком далеко.

Группа почти вышла к мосту через Уж, когда из подлеска через узкий пустырь к ним ринулась какая-то тварь. Рябой машинально вскинул автомат, ловя гадину на мушку, но притормозил, узнав человека.

Это хорошо, что он не выстрелил. Последний раз вот также нашпиговали свинцом Шкелета. Темная история. Тощий перся с ходки в бар, не замышляя ничего плохого. Они стояли с Марципаном у самого входа и ждали пока охранник доползет до смотрового окна. И вдруг ни с того, ни с сего Марципан начал орать. «Кровосос!», - визжит во всю глотку, схватился за автомат и давай садить. Только черные-то у бара каждый день подчищают и Марципан ну никак не мог об этом не знать. Рожка не пожалел, рожа его хорьковая, а потом шмыгнул за дверь, спокойненько так за стойку сел и заказал спиртяги. Будто и не было никакого кровососа. То, что осталось от Шкелета нашли, конечно, утречком. Может оно и не специально, только через неделю Марципан свадебку гулял как раз со Шкелетовой вдовой. Морали у того случая не было, как и Шкелета. Кто ж запретит по ночам шмалять? Таких дураков пока нет.

- Одиночка, - поднял руку Рябой, предупреждая тщательно целившегося Потапа.

Повезло доходяге, что Потап на вскидку не выдал. Стрелок он от бога. Маслины четко умеет пускать.

Замыкавший Заяц не выдержал и пальнул. Вечный смачно вмазал ему прикладом прямо в нос. Незнакомец тут же прижался к земле.

- Живой?! - крикнул Рябой, - Если живой, то иди сюда! Мы больше не будем стрелять!

Человек нерешительно зашевелился. Заяц поднялся, но Вечный вмазал ему еще раз. Иногда Рябому казалось, что такие приколы доставляют старикашке удовольствие. Но вступаться за Зайца не стоило. Сам виноват.

Потап вышел навстречу.

- А может это излом, - заскулил Заяц, закрыв ладонями расквашенный нос. Между пальцами хлестала кровь.

- А может тебе обрезание сделать? - гоготнул Петро. Здоровяк даже карабин не поднял. Слишком был уверен в своих. Зря он так. Потап, конечно, заправский сталкер, но на Потапа надейся, а сам не плошай. Спиногрызов не мало после выброса развелось.

Дойти до группы самостоятельно незнакомец так и не смог. Потапу пришлось его придерживать за пояс.

Выглядел он ужасно. Лица под плотной маской грязи практически не видно. Некогда неплохой плащ превратился в куски неладно состыкованной кожи. Штаны до колен порваны, а все что выше - сплошные дыры. Голени и икры обмотаны грязным тряпьем. В густой рыжей бороде засели куски глины. Взгляд Рябого сразу же привлек странный фонарь, одетый на голову. Его было едва видно под слипшимися грязными локонами волос.

Не бомжара, однако. Усталые глаза смотрели тоскливо, но осмысленно. На плече висел дробовик, а за спиной порядком потрепанный рюкзак. Вооруженных бомжар не бывает. Зона этих полоумных не трогает, но и защищаться не дает.

- Досталось тебе? - участливо спросил Петро. Здоровый бугай, а жалостливый не хуже барышни кисейной.

Незнакомец промолчал. Он только скривил губы и медленно, словно боясь развалиться на части, присел на траву.

- Как зовут? - заглянул ему в глаза Вечный.

- Пресс.

И вот ведь свалился на голову на ночь глядя. Один из неписаных законов Зоны гласит - помоги ближнему, если он нормальный мужик. Бабы здесь редкость. Но ведь Зона - не церковно-приходская школа. Поэтому зачастую в процессе помощи можно не досчитаться пары зубов, а то и чего посолиднее. Рябой законы Зоны уважал. Но и зубы свои любил неимоверно. Веселее как-то с ними коротать вечера.

Рябой вообще считал правильным жить по понятиям. Спокойней так. Дал кто в баре с пьяну и его тут же всей кодлой поставят на место. Не по понятиям ручищами машешь. Нет обиды - нет и драки. Отвечай за моральный ущерб. Это правильно. Это по-людски. Встретил едва живой других сталкеров: на тебе, братан, и сухарь, и тушенки, и патрончиков. Свои же. В обиду не дадим. С одной стороны хорошо так, стабильно.

А с другой…

А с другой, из-за этого полуживого оборванца в Черевач они до темна не попадут. Вот хоть тресни и повесь кишки на забор сушиться. Парниша еле ноги передвигает. А это плохо.

Не по понятиям ночь в дороге встречать.

В Череваче был дом. Хороший такой, ладный. Человек когда-то на совесть мастерил. Видать егерем был или охотником - овчарня большая пристроена. А какой там замечательный погреб! Глубокий, обложенный внутри белым кирпичом. На совесть слажен. Какой-то особо хозяйственный сталкер не пожалел времени и обшил крышку железом. Сталкер пропал, а погреб остался. Именно туда Рябой и вел группу

Край посадок что-то блестело. Подойди, мил человек, и проверь. Не на земле, а прямо в воздухе, на уровне пояса. Рябой все всматривался и никак не мог разобраться. И самое поганое, что под этой блестящей дрянью стелилась дымка. Густая, как молоко. Можно горстью ладони собрать и изловить. На ядовитый туман не похоже, вроде. Тот зеленоватый, а эта бледная, как поганка. Даже не молоко, скорее чай забеленный… Чаю бы сейчас горяченького совсем не помешало…

- Заяц, камень нужен?

- А че?

- Вишь блестит? - ткнул его разбитым носом Рябой.

Что же там такое? И чего они так долго с этим бараном возятся?

- Не, не вижу.

Вот косой! Блестит так, что глаза режет, а он «не, не вижу». Очки для таких случаев брать с собой надо, зелень пузатая. Зенки-то протирай по утрам.

- Да вон! Елка кривая, рядом куст. Между ними смотри.

- Не, - помотал головой Заяц.

Вот говнюк-то, а! Издевается прям. И эта блестящая гадина тоже издевается… Между тем темнеет… Самому может посмотреть? Блестит же, значит ценное что-то… Да что же он за сорока такая! Пыс тоже на луг бросился, когда «роса» накрыла. Думал за полчаса ходку окупит. Эх, и орал он, когда рожа с мясом на землю потекла. Пошла-ка эта блестяшка подальше вместе со своим забеленным чаем. И без нее пока нормально живется.

- Ну, чего вы там?

- Болтами пока прощупай.

Совсем Потап на клушу похож. Его можно понять. Его вот так три раза подбирали. Не верится, конечно, но факт. Болтами, так болтами…

Широкий асфальтированный мост через реку со змеиным названием Уж фонил радиацией. Сам мост был чист, а вот брошенную посреди эстакады технику Зона испачкала. Счетчик фиксировал рост при каждом шаге. Дорогу перегородили порядком прогнившие эвакуатор, «копейка» и два бульдозера. Чуть поодаль стоял новехонький «Камаз». Будто вчера выгнали с завода. Кабина и кузов блестят чистотой, на черной резине шин ни пылинки. Дверь в салон слегка приоткрыта. Совсем чуть-чуть.

На подходе к грузовику счетчик примолк. Норма.

Все это Рябой уже проходил. Едва сам не попал, спасло только чудо. Машина - уникальная аномалия. Мало кто из новичков не поддавался искушению осмотреть кабину. Иногда из элементарного любопытства, иногда на предмет полезных вещичек. Но стоило только захлопнуть дверь и труба. Открыть изнутри ее было невозможно. Разбить стекла - тоже. Зато, какая веселуха! Сидишь, как в аквариуме, и пялишься по сторонам, подыхая с голоду. Впереди - Черевач, внизу - речка, на горизонте сосновый лес и отстроенный после первого взрыва НИИ «Прибор». Никто к тебе не залезет, никто не побеспокоит… «Камаз» даже взорвать пытались - хоть бы хны. Зона, одним словом.

Рябой знал, что Заяц обязательно полезет. А еще он знал, что об этом знает Вечный. Такой вот интересный каламбур. И теперь Рябой мучился. Предупредить - значит испортить себе весь кайф от просмотра уникальной композиции: «бледнеющая рожа Зайца в закатном солнце Зоны». Это если на сиденьях завалялась пара скелетов. С другой стороны можно подпортить вечер Вечному, наверняка готовившему какую-нибудь пакость на этот счет.

- О, «Камаз»! - вскрикнул Заяц. Надо было срочно принимать решение.

Рябой молча прошел мимо. За ним Калина. Петро и Потап помогали Прессу. Вечный. Заяц остановился. Рябой присел на корточки, поправляя шнурки. На самом деле он косился в конец колонны, но обзор закрывала широкая грудь Петро.

Заяц почти коснулся ручки. Все испортил случай. Из-за высокого борта кузова неожиданно выглянула безглазая лысая голова зомби. Заяц отшатнулся, упав на задницу, и выдал с бедра целую очередь. Естественно помазал. Вечный загоготал. Заливистый смех эхом метнулся под опоры и пробежал над гладью реки.

Ну а потом началось совсем неправильное.

Рябой уловил едва различимое странное колебание. От «калаша», вдруг, отвалился ствол. Просто взял и упал на асфальт, огласив округу металлическим лязгом. Рябой ошалело посмотрел на Калину. От его «Эльфа» на эстакаду летели крупные струпья металла. Впечатление, будто сталь в считанные секунды гнила и расползалась. У Петро в руках тоже остался только углепластик приклада. Глаза полезли на лоб.

Творилось что-то паскудное и необъяснимое. Потап с открытым ртом наблюдал, как его автомат превращается в труху. Из магазина под ноги высыпалась целая гроздь патронов. Заяц заойкал от неожиданности, не зная куда себя деть и что делать. Потап вытащил из ножен свой любимый тесак, но тот тоже рассыпался. Только Вечный вел себя как всегда спокойно. Старик резко метнул за ограждение бесполезный ремень от АКМ:

- Уходим, - выплюнул он, быстрым шагом обгоняя Рябого.

Это и так понятно.

На бегу Рябого прошибла совсем глупая мысль. Балуется контролер. Зацепил их всех своими мерзкими телекинетическими щупальцами и промывает мозги, насылая фантомы. А иначе как объяснить, что дробовик найденыша целехонек. Тварь только и добивается, чтобы они бросились как сумасшедшие вперед. А сам, поди, застыл где-нибудь под мостом и дожидается. Мысль идиотская, но шея противно заныла.

Рябой надавил на внутренний карман, ощупывая пальцами рельефные очертания пистолета. Вроде, цел. Тогда что, черт возьми, происходит! Еще одна новая аномалия??? С десяток таких мест, и через неделю в Зоне не останется ни одного сталкера!

Вечный резко ушел влево, сбегая с трассы. Потеряв на доли секунды старика из поля зрения, Рябой растерялся и чуть не влетел в «циркулярку». Круг раздробленного асфальта в надвигающейся темноте был едва заметен. Забирая в сторону, Рябой хотел предупредить Калину, но не успел. Сталкер дышал ему в затылок и увернуться не смог. Калину в мгновение разрезало пополам.

- Чтоб тебя… - только и выдал Рябой, но времени размусоливать не было.

Сзади грязно матюгнулся Потап, припомнив всех матерей, которых только знал. МЧСовский комбез Рябого забрызгало кровью. Петро жалобно взвыл. Калина был его другом.

Петро, да Калина - сладкая парочка. Вот и все, братцы кролики, еще одного Зона скушала. А половинки в кругу совсем ровные, хоть бери и шей черной ниткой… Гадость…

Какой же все-таки Вечный подонок.

Рябой до крови закусил губу. Больше всего ему сейчас хотелось достать пистолет и пустить старикашке в затылок пулю.

Вечный вновь ушел влево, ныряя под трубы газопровода. Сбоку искрилась «электра». Он забежал на невысокий глиняный холмик, спрыгнул в овраг и тут же быстро вскарабкался по противоположному склону. Потап со здоровяком отстали.

Вечного так прозвали, потому что он действительно был вечным. Старик Че уверенно записал его в живые легенды, рассказывая, что тот появился в Зоне задолго до самого Че. Старожилы здесь все равно, что боги. Хотя этот Олимп редко кто занимал надолго. Рано или поздно ветераны пропадали. А Вечный все жил. Значит, Зона его любит, хоронит от своих мерзостных детишек. Добродушный толстяк Че много чего наплел. Например, что у Вечного было как минимум пять кличек. А еще он утверждал, что раньше Вечный служил в роте охранения периметра. Еще до того, как призывников полностью заменили контрактниками. Скорее всего, пустозвонство. Так долго не живут.

Рябой помог Потапу вытащить из оврага найденыша. Старикашка даже не обернулся. Он пролетел по пустырю и скрылся в яблоневом саду, разросшемся на самом краю деревни. Дом стоял за садом.

Петро тяжело сопел, осыпая отвесную глиняную стену. Снизу его торопливо подталкивал Заяц. Тяжеловато «зеленому» такую тушу под зад щемить. Не каждый выдержит.

- Сюда, - помог Рябой, чувствуя как неумолимо затаскивает вниз. Бугай чуть не оторвал флягу.

- За руку, дурище!

Вот сейчас Вечный закроет крышку изнутри и хана всей группе. Будет им тогда красивая жизнь. И ночь будет, и твари каждому по паре, и свет в конце тоннеля. Рябой не знал, чего ждать от Вечного. В рейд с ним он вышел впервые. Потап сосватал. Вообще группа подобралась какая-то странная. Сладкая парочка Петро и Калина. Обычные бычки. Оба простодушные и туповатые. Похожи, словно братья. Были. Потап тот еще ветеран, но со специфической репутацией. Он знал выходы к схронам «Монолита» и «Свободы». То ли терся одновременно и с теми и с другими, то ли… да черт его знает. Заяц вообще непонятно откуда нарисовался. Зеленый совсем. Вечный - псих-одиночка. Толку от него было как от козла молока. Опытный, но не надежный. А Рябой просто отрабатывал долги. Впрочем, как обычно. Дома его ждали жена, двое детей и нищета. Именно поэтому большую часть времени он проводил в Зоне.

Это было удивительно и даже невероятно. Но из сада, по которому только что протопал старикашка, на пустырь выбежала большая стая псевдособак, напрочь отрезав все подходы к дому. С десяток, может больше. Считать было некогда. Кого не звали, того не звали. Трусливые твари, но слабых задницей чуют. Вовремя же Вечный свалил…

- Потап!!!

У Петро остался только нож. Потап достал из-под куртки короткий одноствольный обрез, Рябой - пистолет. Заяц оказался самым запасливым. Как заправдашний мачо из боевиков, он выдернул две «Беретты». Пресс держал пятизарядку, а Петро держал Пресса. Вот такая развеселая кампания.

Собаки приближались, глухо рыча. Быстрее, чем хотелось бы.

Все даже не сговариваясь решили брать на понт и открыли беспорядочную пальбу, прорываясь прямо через стаю. Мало было не только толку, но и шуму. Псы не испугались. Перед носом у Рябого мелькнули челюсти. Это уже совсем никуда не годилось. Он выстрелил на движение, потом еще. Петро туповато махал ножом, прикрывая найденыша. Не прошло и секунды, как один из псов повалил его на землю. Пресс упал следом. Ткнул длинным стволом под линялые, ребра и пальнул. Собака заверещала.

Одну гадину Потап снес зарядом картечи прямо в упор, следующую хотел пнуть ногой, но промахнулся. На лодыжке сомкнулись кривые зубы. Сталкер повалился, яростно матерясь, и со всей дури двинул ботинком в голову. Встать он не успел. На грудь, басовито рыча, запрыгнул еще один пес. Пресс не сплоховал, но было уже поздно. Тварь добралась до шеи.

- Потап!!!

- Справа заходят, справа! - орал, как резаный Заяц.

Рябой интуитивно пальнул направо. В темноте что-то мелькнуло и тут же исчезло. Он высадил почти всю обойму, но не повалил ни одной. Они только отбегали, жалостно скуля, чтобы вновь атаковать со следующего захода. Все смешалось. Рябой уже толком и не понимал, куда надо бежать, где псевдопсы, а где люди.

Со стороны сада началась пальба. Четыре собаки с простреленными черепами легли на месте. Остальные отшатнулись, шокированные нападением с тыла. Рябой подхватил под руку Пресса и бросился к яблоням. Либо сейчас, либо никогда. Сзади вяло отстреливался Заяц.

Вечный стоял у калитки, зажав револьвер. И все-таки странный он сукин сын. А еще меткий. Завалить четырех псевдопсов с шести выстрелов - это надо умудриться.

- Перед входом «гравити», - выпалил он, - В окно лезьте. Внутри - чисто.

Рябой даже не знал смеяться ему или плакать.

Печка в погребе - однозначно мажорство. А здесь, представьте себе, была. Заяц сжег уже стул и плавно переходил к столу. Пресс тихо сидел в углу. Вечный ковырялся с банкой морской капусты.

- У меня ПДА движение у дома фиксирует, - разорвал напряженную тишину Рябой.

- Дым учуяли, - буркнул старикашка, - Затушили бы вы это говно.

- А у меня почему-то никогда не показывает, - отстраненно промычал себе под нос Пресс.

- Дай посмотрю, - подорвался Заяц. После драки его заметно потрясывало, - Да у тебя сеть отключена. Вот, смотри…

Прибор неожиданно завибрировал. Рябой тоже получил сообщение.

«20.34 Погиб сталкер Семецкий. Деревня Черевач. Убит псевдособакой».

- Так это ж здесь, - открыл рот Заяц.

- На удачу, - как-то уж слишком тоскливо заметил Вечный, углубляясь в дебри морской капусты.

- Жаль, - прошептал, глядя в потолок, Пресс, - Мне он понравился.

- Чего? - Заяц вздрогнул, резко меняясь в лице. Он подошел тихонечко к Рябому и затараторил в самое ухо, поглядывая на найденыша, - Какой-то он плюгавый. Не от мира сего. Может, прижмем его и порасспрашиваем? А? Не нравится он мне. И ствол только у него остался.

Заяц плохо усвоил еще один закон Зоны. На чужое покушаться нельзя. Даже если край, если совсем беда. И почему-то именно сейчас он признал авторитет Рябого. Потап-то тю-тю. Не старика, хотя тот был намного опытнее. Не быка Петро, а Рябого. Льстило, конечно, что уж там говорить.

Заяц получил в ухо.

- Жить, сука, хочешь? - процедил Рябой, - Жить надо за периметром. А в Зоне будешь дохнуть. Понял?

Заяц испуганно заморгал. Он скосился на Петро, но тот сидел, тупо сверля взглядом стену. Вечный только противно ухмыльнулся, интенсивно работая челюстями. Печка начала чадить прямо в погреб, будто снаружи кто-то сел на трубу.

- Потушите вы это говно!

- Вечный! - Рябого прошибла догадка, - А ты сколько собак свалил?

- Двух, скорее всего, - раскашлялся старик, - Тушите говорю!

Заяц полез к бочке в углу за водой.

- А не четырех?

- Нет. Темно было. Нифига не видно. Ты, дружок, лучше бы подумал, где стволы и патроны брать будем.

Стволы и патроны - это, конечно, актуально. В любом случае вариантов немного. Первый - в баре, но до него надо дойти, как и до других торговцев. Второй - с трупов, но их надо либо сделать, либо найти. Сделать ради стволов нельзя - Зона накажет, на «найти» надежда плохая. Третий - за периметром. Об этом лучше вообще молчать в трубочку. Бывало Пыс говорил, что выход есть всегда. Ошибался, скорее всего, покойничек.

Рябой придвинулся к Прессу. Потеребил осторожно плечо, привлекая внимание:

- Пресс, а что ты там про Семецкого говорил?

Воняло от него до рези в глазах.

- Вы зря меня подобрали. Рядом со мной все умирают. Бешеный умер, Вик умер, Семецкий умер. Ваши двое. Только Жук уцелел. Но Жук в Зону не пошел, - Пресс нес какаю-то околесицу.

Рябому это не понравилось. В чем-то Заяц был прав. Шибанутых на всю голову в Зоне хватало. Одни бомжи чего только стоили. Но бомжи уже не люди вовсе. Скорее живые зомби. Хуже всего, когда шибанутые оказывались с душком и начинали по всем подряд палить. Сидит себе такая смирненькая овечка - только-только пригрели, потом как схватит чужой баян и давай развлекаться. Бывало и такое.

- Так что с Семецким? - вкрадчиво попробовал еще раз сталкер.

- Он меня к вам довел, а потом пропал… Мне он понравился…

- Бред! - взвизгнул Заяц, - Чего ты возишься с этим бомжом! Как завтра выбираться будем?! Кончать его надо!

Даже Петро, глубоко занырнувший в себя, вздрогнул и посмотрел на найденыша.

Ага. Протащили на своем горбу до самого погреба, потеряли двоих, а теперь кончим. Идиотизм какой-то. Не лез бы ты Заяц не в свое дело.

- Это из-за него Потапа с Калиной! Из-за него! - не унимался желторотик.

Петро тяжело встал. Здоровяк среагировал на имя друга. Рябой не на шутку заволновался. Если бык сейчас всерьез воспримет брошенную Зайцем фразу, то задавит Пресса голыми руками. Рябой за найденыша заступился, значит и ему достанется. На Вечного рассчитывать не стоило. Он как всегда будет наблюдать со стороны. Революционная ситуация прямо-таки.

Атмосфера в погребе накалялась.

Петро, чуть не зацепив лбом толстую балку, крепящую потолок, направился к Зайцу. Он с силой хватанул того за руку и подтянул к себе:

- Ты Калину не тронь, паскуда. Его Зона забрала. А он мне жизнь спас, - здоровяк ткнул в сторону найденыша, - Еще раз язык распустишь, по стене размажу.

Петро, словно пушинку, отшвырнул тощего желторотика в сторону и присел перед Прессом.

- А ты правда видел Семецкого? - почему-то шепотом спросил он.

- Да.

- Он видел! - грозно зыкнул бык в сторону Зайца.

- Да пошли вы! - истерично крикнул, вжавшийся в кладку сталкер, - Совсем с катушек все послетали! Еще раз кто меня тронет - ночью зарежу!… Завтра один уйду!… Вы… вы мне не указ!

Вечный только громко зацокал языком. Дожрал капусту и сидит лыбится, лягушка довольная. Желваками так и поигрывает.

- Смени тональность, мальчик, - жестко ответил Рябой, - Как бы самого на куски не распластали. Никто тебя больше не тронет. Живи себе, гнида. Все равно завтра на корм пойдешь.

Перевес, к счастью, оказался на его стороне, но перегибать палку не стоило. А вдруг и правда психанет и пальбу начнет. Кто его знает, этого Зайца. По хорошему, надо бы отнять у него «Беретты», но гребаные законы Зоны…

- А какой он, Семецкий? - продолжал шепотом Петро, теребя в руках край куртки.

- Седой. Патрон, вот, мне дал… А что?

- Можно один? - умоляюще протянул руку здоровяк.

Пресс достал из рюкзака стандартный «рекордовский» заряд. В скудном свете двух свечей, Рябой увидел, как из-под пластикового края гильзы блеснула головка пули. Новенькие совсем. Свинец обычно быстро тускнеет.

Он все думал, почему принял сторону найденыша. С Зайцем они хотя бы пару дней знакомы, а с этим оборванцем всего несколько часов. Хотя Рябой сразу понял, что желторотик гнилой. Как позабытая под январским снегом дыня. Но это не аргумент. Лично сталкеру Заяц не сделал ничего дурного. Сдрейфил только разок, да «золотую рыбку» из-под носа умыкнул у водонапорной станции. Все равно придется считаться с его мнением. Группа пока еще не распалась. Но все к тому и шло.

Здоровяк перекатывал в широких ладонях патрон, благоговейно на него посматривая.

- А что вам Семецкий? - еще раз спросил Пресс, пялясь в пустоту.

- Да ты что, не понимаешь?! - не выдержал Заяц, - Семецкий - призрак. Его убил с десяток лет назад Монолит! Просто аномалия Зоны, всплывающая время от времени в ПДА! Ты чего нам тут лапшу на уши вешаешь!

Петро нехорошо посмотрел и Заяц тут же заткнулся. Петро умеет нехорошо смотреть.

- Я могу доказать.

Пресс плавно снял с головы налобный фонарик и нажал зеленую клавишу на миниатюрном корпусе. Сверху приподнялась круглая крышка-экранчик не больше, чем у сотового телефона. Порезанные, огрубевшие пальцы едва слушались, и он чуть не уронил приборчик на бетонный пол. В последний момент успел подхватить за один из жгутов.

- Смотрите… - пригласил, поковырявшись с настройками, Пресс.

Все сгрудились в кучу. Любопытствовал даже Вечный, поглядывая из-за широкого плеча здоровяка. Экран показывал «молоко», изредка пробиваемое крупной рябью.

- Я же говорил - бред, - победно махнул рукой, отстраняясь, Заяц.

Но тут оператор отошел в сторону. На экране появились силуэты сосен, кромка поля, а белое пятно так и осталось на месте. Мало того, из хрипящего динамика было слышно, как оператор разговаривает с белесой пустотой, а она… Она ему отвечала.

«…колько стоит… жизнь, стринге…» - послышалось Рябому.

Говорят, что зародышу в утробе матери очень комфортно. Он беззаботно плавает в этом приятном теплом пространстве и наслаждается жизнью. Ему ничего не нужно. Ничто не тревожит. Но приходит день, когда подросший младенец встречается с миром. И первая реакция - надрывный и страшный рев. А что еще остается делать, когда тебя лишают счастья?

Разум Смертина прятался где-то в самой глубине телесной оболочки. Ему, так же как и зародышу, было хорошо, спокойно и уютно. Все вокруг покрывала плотная прозрачная пелена. Тело работало в автономном режиме. Еда, сон, движение вперед. Он даже со своими собеседниками общался автоматически, не слыша их, одновременно плавая в своих липких мыслях. Страха не было. Сожаления тоже. Не было даже элементарного интереса к жизни. Он забыл, зачем пришел в Зону и не знал, хочет ли отсюда уйти. Ему было все равно. На грани бреда и понимания своего «я», появлялись образы. Некоторые - очень яркие, насыщенные красками, другие - серые и убогие. Он терялся в них, плелся, будто через лабиринт, но выхода не находил. Алексей осязал окружающее, воспринимал, усваивал. Он все слышал и все видел, но при этом уходил глубже в себя. Теперь реальность была для него другой. Смертин мог подолгу смотреть, как красиво сгибаются пальцы на руке, как при этом морщинится кожа и проявляются костяшки пальцев. Как фантастически и невероятно это устроено.

«Сколько стоит твоя жизнь?»

Будучи совсем молодым и глупым, Алексей наивно полагал, что жизнь бесценна. Закинув на плечо камеру, он понял, что ценой могут стать клочок земли или даже кусок хлеба. А в последнее время Смертин все четче осознавал, что жизнь - всего лишь роскошь. Как дорогая сигара или глоток пятидесятилетнего коньяка. Дана не всем, и при том быстро кончается.

Этим утром он встал другим. Скорлупа треснула, и мир вновь обрушился всей тяжестью, сдавливая зудом немытой кожи, болью в покалеченных ногах, дергающим воспалением верхней десны. Навалилось все и сразу. В голову будто ворвался свежий ветер. Единственное, что Алексей почувствовал в первые секунды возвращения - жестокое разочарование. Он не хотел обратно. В мир, сотканный из грубой силы и страданий. Но невидимая рука отвесила оплеуху и поставила перед фактом.

В первую очередь Смертин, залез в рюкзак и достал камеру. Одному богу известно, как он умудрился ее сохранить в этой безумной круговерти. Дико хотелось помыться. Спали все, кроме Петро. Здоровяк развалился на куче тряпья и аккуратно ковырял кончиком ножа в патроне дырку.

- Что делаешь? - спросил, потягиваясь, стрингер.

- Оберег. Это же принадлежало Семецкому, - Петро ловко просунул в отверстие специально заготовленную тесемку, связал узлом концы и повесил на шею.

- А здесь нигде нельзя искупаться?

- Только в речке. Отсюда недалеко.

- А мне показалось, что от моста прилично, - заметил Смертин.

- Она к селу поворот делает.

- Проводишь?

Здоровяк замялся. Но потом принял решение и кивнул, правда, без особого энтузиазма. Алексей протянул ему дробовик:

- Возьми пока.

Рябой продрал глаза, непонимающе на них посмотрел и увалился спать дальше.

- Люк плотнее закройте, - буркнул он напоследок.

Безоружный Смертин шел впереди. Здоровяк прикрывал. Алексей сначала свернул к телу Потапа. Если честно, то он надеялся переодеться.

От трупа практически ничего не осталось. Штаны и легкую камуфляжную куртку в клочья разодрали псевдопсы, пытаясь добраться до мяса. Стрингер подобрал только забрызганный кровью плащ.

Речка и вправду оказалась недалеко. Алексей залез не раздеваясь. Только отдал караулившему на берегу Петро «Пчелу». Сначала он застирал от пятен плащ, затем окунулся сам, усердно скребя ногтями голову и плечи. Ледяная вода вгрызлась в мышцы, поэтому надолго купальщик не задержался. Побултыхался немного на мелководье и вылез. Стало легче.

Только в голове будто засел маленький сгусток. Что-то инородное и мерзкое. Ощущения были странные.

«Снежная королева, часть вторая», - подумал Смертин и обрадовался, что возвращается элементарное чувство юмора. Ему вдруг дико захотелось работать.

Уже через полчаса они сидели в погребе. Группа проснулась. Рябой спорил с Вечным.

- Я тебе говорю, что надо к бару пробиваться, - наседал старикашка.

Сталкер отрицательно мотал головой, размашисто жестикулируя. Изрытое оспинами лицо раскраснелось:

- Не дойдем. Лучше вернуться.

- Через Иванычев лес сократим, - не унимался Вечный, - Вы как хотите, а я в бар.

Рябой зло топнул ногой и сел завтракать.

- Без стволов через лес? - прошамкал он с набитым ртом, - Лучше сразу застрелиться.

Заяц молча уплетал тушенку. За ночь он, казалось, совсем осунулся и еще больше похудел. Скорее всего, не сомкнул глаз, погруженный в собственные переживания. После просмотра видео желторотик весь вечер не проронил ни слова.

Старик на своем настоял. И теперь они прорывались по широкой, разрезанной сеткой оврагов, пустоши к видневшейся на горизонте кромке леса. Кое-где можно было петлять высокими насыпями, но зачастую приходилось лазить и по дну глиняных провалов. Местами они густо поросли камышом. Некоторые вообще превратились в небольшие болотца, щедро собрав дождевую воду. Заданный Вечным темп выдерживали в группе не все.

Рябой материл себя за сговорчивость. Старик, конечно, опытный сталкер, но идея казалось авантюрной. К счастью, вся живность куда-то пропала. Пресс не расставался с камерой. Ружье было у Петро. Рябому такой подход к делу не слишком понравился. Все-таки он негласно ведущий. Но хозяин - барин.

Ведущим быть всегда удобно и безопасно. Только он назначает тех, кому идти первым, а кому замыкать. Только он выбирает маршрут. Его авторитетное мнение ставит точку в любом споре.

- Впереди - жарка! - крикнул здоровяк.

Зря он так. Ее и без того отлично видно по ровному выжженному между двух чахлых берез кругу. А вот гомон мог кого-нибудь привлечь. С одними пистолетами не повоюешь.

Небо заволокли свинцовые тучи. Только дождя не хватало! Тогда они точно завязнут в этой глине по уши.

Все чаще глаза мозолили гниющие БТРы, БМП и «Кировцы». На фоне изрытой глубокими ямами местности техника смотрелась диковато. Когда-то здесь произошла большая стычка.

После первого выброса, от которого, собственно, и появилась Зона, со стороны ЧАЭС хлынули полчища мутантов. Откуда они появились, до сих пор так никто и не узнал. Может из параллельного измерения, а может и из недр самой станции. Именно на этом поле им дали единственный серьезный отпор. Причиной тому были видневшиеся справа корпуса НИИ «Прибор». Институт в пригородах Чернобыля был построен через десять лет после аварии. Внутри располагались засекреченные лаборатории по производству и испытаниям различного рода прибамбасов к вооружению. По крайней мере, такова официальная информация. После распада Союза, Россия добилась признания этой территории, как военной базы. Сюда даже пригнали часть контингентов из бывших советских республик. На одного ученого приходилось по десятку солдат. Видать разработки были действительно не шуточные, раз институт не зацепила перестроечная разруха. Он функционировал на полную мощность вплоть до первого выброса. И целых четыре дня после. Ни о какой эвакуации персонала речи не было. Вояки бились до последнего. Они выгнали в поле целую дивизию бронетехники, а на последок давили мутантов приписанными к институту «Кировцами». Старожилы рассказывали, что все это время над корпусами не умолкал рокот грузовых вертолетов, вывозивших опытные образцы.

До леса оставалось совсем немного. Рябой скатился по крутой глиняной насыпи, пробежал по кромке здоровенной лужи и ринулся на штурм отвесного склона. Пресс не отставал. Заяц решил в овраг не спускаться. Он самонадеянно понесся дальше по взгорку, тараня густые кусты терновника. Силы захотел сэкономить. Подумаешь, немного поцарапаешься, зато не придется лезть в яму.

Вся группа собралась наверху, а Зайца все не видно. Рябой забеспокоился. Кусты не шевелились, словно там вообще никого не было.

- Я посмотрю, - вызвался Пресс.

Сталкер побежал за ним. Ведущий он все-таки или тварь дрожащая?

У густых кустов терновника, ощетинившегося неестественно крупными колючками, датчик аномалий ничего необычного не фиксировал. ПДА тоже. Рябой плавно раздвинул ветви.

Заяц висел на противоположной стороне узкого глубокого провала, вцепившись побелевшими пальцами в толстый кривой корень. У самых подошв переливался студень. Желторотик, похоже, боялся даже дышать. Он только грустно посмотрел на Рябого, читая по его глазам приговор. Терновник образовал вокруг ловушки настоящий забор.

Студень - это вам не игрушки. Слизень конечно пострашнее будет, потому что еще и ползает, но студень дольше жрет. Разные они бывают. Какие мутные, какие синие или фиолетовые, какие даже розовые - под слизня косят. Этот был прозрачный. Стоит только сорваться и три дня ада Зайцу гарантированно, потому что студень его поглотит, чтобы долго цедить, как взбалмошная дамочка дорогой коктейль в баре. И будет Заяц сидеть там, как комар в куске янтаря. Тварь ему даже задохнуться толком не даст.

- Не достать, - сразу понял Рябой.

- Я попробую, - просунулся вперед Смертин.

- Стой! Сейчас края осыпятся и полетишь вместе с ним.

- Надо же что-то делать!

Рябой хаотично перебирал в уме варианты. Шансов вылезти живым из ямы со студнем не больше, чем в одних тапочках завалить химеру. Хорошо еще, что он дремал. Иногда эта гадость может сама тянуться к жертве своими желеобразными щупальцами.

- С другой стороны… Не успеем, - сообразил Рябой, глядя как пальцы Зайца постепенно соскальзывают. Интересно наблюдать. Чем слабее цепляются пальцы, тем отвратительней рожа. Не повезло тебе, зеленый.

- Отойди, - Пресс застегнул плащ на все пуговицы, бросил на землю камеру и запрыгнул на плотные сплетения ветвей. Те затрещали, но выдержали. Он полез по самому краю, оставляя на колючках клочья одежды. Стрингер то и дело проваливался, но вовремя успевал цепляться за сучья потолще. Глаза Зайца загорелись надеждой.

Хороша прогулочка по терновнику. Живого места может не оставить.

- Руку держи!

Сталкер не мог.

Смертин заерзал, стараясь нащупать руками почву. Грузно повалился. Уцепил Зайца за запястье и потянул на себя. Сталкер засучил ногами, пытаясь оттолкнуться от рыхлой стены. С горем пополам вытащил. Заяц ошалело смотрел по сторонам, не веря своему счастью.

- Мы через овраг пройдем! - крикнул Рябому Алексей.

- Спасибо, - просопел Заяц, - Я думал, что никто… Кому я нужен?

- Люди же мы, все-таки, - бросил на ходу Смертин, размазывая по локтям кровь. Плащ теперь только на бинты и пойдет. Да и его порезало не слабо.

На подходе к группе Сталкер дернул его за плечо:

- Постой, - он лихо отстегнул пряжку ремня и снял штаны.

- Ты чего? - ошалел стрингер.

Петро загоготал.

- Возьми мои, от твоих ведь ничего не осталось, - протянул Заяц.

- А ты как? - не понял Алексей.

- Я твои обрезки пока доношу… Возьми, не обижай… Ведь подойдут же…

- Ну чего вы там ласкаетесь? - прикрикнул Рябой, держа как заправский оператор на плече камеру, - Идти пора.

Смертин делал абсолютно нелогичные поступки, сам не понимая почему. Он тащил на себе Вика, который хотел его пристрелить. Пытался его выхаживать. Теперь вот Зайца выручил, хотя тот вчера орал как резаный, что с незнакомцем надо кончать. Карма у него что ли такая? Или, может, обида мучает за весь людской род. На самом деле он всегда думал, что надо быть сильным. Не опускаться до уровня обстоятельств. Плохая отмазка. Просто быть сильным. А это большая ответственность. В первую очередь перед собой и окружающими.

Один раз в далеком детстве жизнь поставила его перед сложным выбором. Прекрасным сентябрьским вечером он возвращался из школы. Солнце улыбалось, едва слышно перешептывались листочки тополей, было хорошо. Дорогу перегородили трое старшеклассников. Все просто. Либо Алексей убежит, спрячется в лабиринте отстроенного рядом с многоэтажкой гаражного кооператива, либо не уступит. В первом случае его будут шпунять, издеваться при каждом удобном случае. Во втором… а он не знал. Били сильно. Порвали куртку и портфель, поставили фингал, но Алексей все равно лез на этих троих, как на крепостную стену, зная что проиграет. Никогда ему не было так жутко, никогда он не испытывал такой боли. Все закончилось, и Алексей ликовал. Он понял, что многое может стерпеть, но через себя не переступит. «Все пройдет», - клещем вцепилось в голову, пока тяжелые кулаки разбивали губы. Права была царица Савская. Все пройдет, ничто не длится бесконечно. Боль - пустота, по сравнению с унижением самого себя. Когда знаешь, что ты - последняя паскуда, тряпка, но все равно ломаешься, ползешь на брюхе, скулишь. Ради очередного вздоха.

Самое интересное, что людям это не нужно. Успешный человек - в основном тот, кто смог прогнуться. Так проще жить, проще зарабатывать. Тогда зачем они придумали принципы, которые сами же постоянно нарушают? Для того, наверное, чтобы находились упертые ослы. Только тогда освободится дорога более слабым.

Смертину до сих пор казалось, что он не потеряет себя в Зоне, только здесь далеко не родной двор и бьют тут насмерть.

Вечный сидел на опушке молодого дубняка и смотрел в глубину леса. Все пространство между деревьями было заполнено переливающимися паутинками жгучего пуха. На вид - так обычная стекловата. На деле - ядовитейший аллерген. Малая доза всего лишь ожог и дискомфорт. Концентрация побольше - долгая и мучительная смерть. Мельчайшие частицы жгучего пуха могут попасть в дыхательные пути и тогда жертва сгорит изнутри, спазматически хватаясь за грудь, широко открывая рот и орошая все вокруг блевотой. Такова реакция организма.

- Главная проблема в Зоне - сострадание, - загадочно произнес Вечный, глядя на Алексея, - Сочувствовать можно. Сострадание же толкает к действию, финал которого зачастую бывает плачевен. Трижды подумай, прежде чем на что-то решиться. Взвесь все «за» и «против». Что для тебя первостепенно? Собственная безопасность или душевный покой. А какой может быть душевный покой у трупа? Скорее вечный… Заяц должен был сегодня погибнуть…

Сейчас старикашка был больше похож на гуру, наставляющего бестолкового ученика. Смертину это не понравилось.

- Не погиб сегодня, значит погибнет завтра. Он обречен, - Вечный специально говорил громко. Заяц потупил взор, - Ведь так? А? - повернулся он к Зайцу.

- Да иди ты, - не слишком уверенно огрызнулся сталкер.

В глубине леса мелькнула массивная фигура.

- Псевдогиганты, - улыбнулся старик, - Они обожают вить гнезда из пуха. Если бы ветер дул в их сторону, мы все стали бы завтраком.

Рябого всегда коробили эти жеманные улыбки Вечного. Будто тот знает больше остальных и может выбраться из любой передряги:

- Хорош тут пророчить. Ты обещал провести через лес.

- В прошлый раз пуха не было. И псевдогигантов тоже. Впрочем, можно попробовать…

- Ты не строй из себя самого умного! - психанул Рябой.

- Тише. Не стоит их привлекать. Есть еще один путь. Через НИИ, - вновь улыбнулся старик.

Рябой знал, что хорошим вся эта затея не кончится. У НИИ была препоганейшая слава. Лезть через обжитые всякими тварями корпуса - последнее дело.

- Издеваешься? - прочитал его мысли Петро.

- Вовсе нет, - пожал плечами Вечный, - Может даже стволы там раздобудем…

- Возвращаемся, - развернулся Рябой.

- Я пойду с Вечным, - неожиданно выпалил Заяц.

А вот это уже клиника.

- С какой стати?

- Я так хочу, - отчеканил Заяц, сложив на груди руки, - Это мое решение. Всю дорогу либо ты, либо Потап решали за меня. Надоело. Пусть сдохну, но больше под твою дудку прыгать не буду.

Рябой резко вскинул пистолет и ткнул стволом желторотику прямо в лоб.

- Полегче… - примирительно вскинул руки Вечный, - Мальчик прав. Иди своей дорогой.

- Ты постоянно разлагаешь группу, - Рябой плавно перевел пистолет в сторону старика, - Может тебя просто грохнуть? Наша сила в количестве. По одиночке все - трупы. Как ты этого не поймешь. Или просто дерьмо выпирает?

- Ну почему? - даже глазом не моргнул Вечный, - Пресс к нам, например, один вышел. Живой, как видишь. Опусти баян.

- Я не особенный, не крутой, едрит твою мать. Я просто веду группу, - Рябой начал краснеть от злости, - Я не хочу чтобы они все передохли. И я, в отличии от тебя, никого не бросаю. Не прикрываю свой зад.

- Поэтому ты тоже сдохнешь, - успокоил его старик, - Это же Зона, дружок. Я только что пояснил все Прессу. Тебе нужен бесплатный урок?

- Какая же ты мразь!

- Это Зона. Здесь нет мразей. Есть только живые и мертвые. Я иду через НИИ.

- Тогда веди, сука. Но знай, что перед тем как меня кончат, я пущу в тебя пулю. Не буду рвать группу. Пусть это будет на твоей совести, - Рябой демонстративно подержал нацеленный ПМ, а затем засунул его в карман.

- Тогда трогаемся, - поднялся Вечный. Казалось, вся ситуация его совсем не взволновала. Так, мелочевка. Со всяким бывает.

Квинтэссенция хорошего кадра - движение. Лучше всего, если объект не знает, что его снимают. Только в таком случае он ведет себя раскованно, не зажимается перед камерой и обнажает все свои недостатки. Рабочий на заводе безбожно материться, мент украдкой прячет свежесрубленные купюры, чиновник, даже не читая, подмахивает документ, солдат в страхе за собственную шкуру стреляет по всему, что движется. Это жизнь. Жесткая, гнилая, без прикрас. Колейные протокольные съемки никому не интересны. Зрителю нужна правда-матка. Правда зритель и без того тертый калач. В лучшем случае он только улыбнется. Кому, как не ему знать о жизни все. Не человек он что ли? Но бывают моменты, когда статика многозначительна и вопиюща. Редко, но бывают.

Как только Петро осторожно приоткрыл ворота первого уровня одного из корпусов, Смертин начал снимать. Там не бегали зеленые человечки, не стелились стебли никому неизвестных растений, и даже не прятался корабль пришельцев. Все было намного банальней. Пол огромного ангара был усыпан трупами. Бетон залит кровью, стены забрызганы. Такое впечатление, что людей специально рвали на части, размахивали в воздухе конечностями, чтобы нарисовать некую модернистскую картину смерти. Новое веянье в искусстве.

Зайца вырвало.

- «Монолит», - выдавил побледневший Рябой, внимательно рассматривая шеврон на оторванной вместе с рукавом комбинезона руке. Черный кристалл на желтом фоне. А ведь так выдернуть надо еще постараться. Хозяин наверняка лежит где-то рядом. Оружия не видно.

- Я туда не пойду, - кивнул в сумрак Петро.

- Придется, - серьезно ответил Вечный.

Другой дороги действительно не было. Между двумя массивными зданиями, отстроенными в незамысловатом стиле социалистического реализма, превосходно расположился «фрион». Такой широкой аномалии Рябой еще ни разу не видел. Толстые стены «коробок» местами густо покрылись инеем. Вход в административный корпус, выдававший себя широкими окнами со второго по пятый этажи, крепко заварен. Ни пожарной лестницы, ни даже веревки. Хотя канат бы тут не помог. Его надо еще как-то закрепить.

Ангар открыт. Заходи, если жить надоело.

Заяц ткнул дрожащим пальцем куда-то вверх. Здание огибали трубы теплотрассы, тянущиеся от небольшой котельной. Они проходили чуть выше примыкавшей к комплексу стены, увитой несколькими рядами колючей проволоки.

- Что могло так? - спросил Смертин, отвлекшись от съемки. Ангар больше напоминал скотобойню.

- Все что угодно, - ответил старик.

Алексею показалось, что подобные картины тот видел не раз. Слишком спокойно воспринимал. А может, совсем очерствел. Его не поймешь.

- А что нам мешало обойти территорию край забора с внешней стороны? - осторожно поинтересовался Петро, явно не горя желанием лезть на рожон. Впереди маячила лотерея «кто пойдет первым». Спичка у него была, конечно, подлиннее, чем у Зайца, но все же…

- Там дальше болото. Строили-то по-взрослому. Чтобы подходов у вероятного противника было как можно меньше, - Вечный сделал несколько шагов. Осмотрелся. Попятился, - Я тоже туда не пойду. Туда нельзя.

Заяц полез на теплотрассу первым. Он цеплялся за бледно-желтую намотку, опутанную по кругу тонкими листами железной ленты. В один прекрасный момент раскисшая от времени ткань затрещала, и сталкер чуть не полетел вниз, вырвав приличный клок стекловаты. Вовремя успел подстраховаться второй рукой.

- Мы по ним весь корпус обойдем, - позвал он сверху, - Забирайтесь.

Пока Алексей карабкался, едва не уронил камеру. Опять повезло. Идти было не удобно. В любой момент нога могла сорваться в приличный зазор между двумя трубами. Неосторожное движение - и двойной перелом со всеми исходящими гарантирован. Зато отличный вид. Вечный не ошибся. К стене чуть дальше действительно тянулась жидкая трясина, порезанная длинными узкими прудами, которые больше напоминали залитые зеленой жижей рвы. Там что-то шевелилось, но присматриваться было некогда.

У края кирпичной кладки теплотрасса сворачивала. Пришлось прыгать. Старик предусмотрительно кинул вниз болт. Детекторы аномалий он не признавал, а железяками по-старинке пользовался. Свеженький и блестящий, тот звонко прокатился по раздробленному молодой порослью асфальту и застыл, глядя на них сверкающей шляпкой.

Двор казался пустынным. Ворота ангара с противоположной стороны были плотно закрыты и даже забаррикадированы стальными шпалами.

- Здесь кто-то недавно был, - показал Вечный на разбросанные по асфальту гильзы и пластиковую крышку от медико-набора.

- Конечно, был, - хмыкнул Рябой, - Трупы совсем свежие. Остальные успели свалить и дверку прикрыли… Кто же там засел?

Алексею тоже было интересно, но он предпочитал помалкивать.

- Иди, да посмотри, - предложил Петро, оскаливаясь.

- В любом случае оно пока сыто, - резюмировал Вечный, - Иначе бы нас еще на входе распотрошили. Радуйтесь, салаги, - хохотнул он.

- Пойдем отсюда, - робко попросил Заяц.

- Не торопись, сынок, - старик внимательно осматривал двор, пробегая глазами по хаотично наваленным трубам, «кировским» покрышкам, останкам поваленной сторожевой вышки. Прямо в центре лежал перевернутый БТР. Оторванная башня валялась в провале стены. Как раз на том месте, где стояла вышка, - На тот свет всегда успеем. Вон, скорее всего, кухня, - он ткнул пальцем в сторону двухэтажного кирпичного здания, - Рядом барак. Туда лезть не стоит. Запах человечины выветривается десятки лет. Твари его любят. Вон, вероятно, медпункт. Крест красный на стене. Рядом с ним еще один ангар. Видите? Ворота открыты. Значит, остатки группы через него к выходу ломились. Крови и трупов, вроде нет. Получается, что чисто, хотя проверить не помешает. Я правильно рассуждаю, Рябой? Или бредни полусумасшедшего старикана? Да не кривись ты…

Повел Рябой. Он шел медленно, плавно переставляя ступни с пятки на носок. Стараясь шуметь как можно меньше. Асфальт все равно огрызался хрустом мелких камешков и битого стекла.

У БТРа пряталась жарка. Трава рядом не росла, поэтому определить ее было невозможно. Небольшой огненный шар резко атаковал Рябого, но тот вовремя среагировал. Уклонился, так и не сумев схоронить челку и брови. Сталкер упал и перекатился на безопасное расстояние. Огонек пробежал по кругу и спрятался в останках машины. Жарка - совсем малышка. Старик с улыбкой назвал ее «зажигалкой», потешаясь над маневрами Рябого. Того начало коробить.

На входе в ангар заиндевевшим асфальтом оскалился очередной «фрион». Все НИИ чуть ли не одна большая морозильная камера с маленькой жаркой посредине. Ей не выжить, ледяные аномалии в конце концов доконают. Ловушки тоже дерутся между собой за место под белым солнцем Зоны. Здесь все дерутся. Рябой провел группу как можно дальше от края, держа на угловую опору, над которой навис ржавый козырек. Вечный кивнул на светящийся с другой стороны квадрат выхода:

- За ним должен быть барак. Я здесь бывал.

Рябой зайти не решался. Медлил.

Он рысью пробежал к видневшимся внутри бочкам. Осмотрелся. Прошел еще глубже, укрываясь за нагромождением запчастей для станков. Позвал остальных.

Вечный остался на входе, но Рябой даже не заметил. Слишком явственно он ощущал опасность, но никак не мог определить, откуда она исходит. Датчик движения в ПДА молчал. Выход отлично просматривался. Что лишнее?

Лишним был задок УАЗика, видневшийся у противоположного входа. Слишком неестественный, с кусками свежей грязи на протекторах и запаске. Рябой так и не успел его заметить. Прямо перед ногами грохнуло. Ослепленный сталкер бросился в ближайшее укрытие. Сильно ударился лбом о что-то металлическое. Световая граната яркой вспышкой осветила ангар, густо замазывая зрачки «молоком».

- Лежать, суки! - грянуло сверху.

Рябого оглушил гром дробовика. Три выстрела почти подряд. У самого уха. Нападавшие ответили плотным автоматным огнем.

- Не стрелять! Без приказа не стрелять! - орал кто-то переходя на хрип.

Рябой вжался в пол, стараясь хоть чем-нибудь прикрыться. Глаза слезились. В ноздри ударил запах пороха. Зрение медленно возвращалось. Стрельба резко стихла.

Петро лежал в луже крови, раскинув руки в стороны. Кончики пальцев и правая нога конвульсивно подрагивали. Вторая неестественно выгнута в суставе - пуля раздробила колено. Вспаханный на груди камуфляж набухал красным.

Заяц прикрыл спиной Пресса. Он был еще жив. Бок страшно разорван, из глубокой раны выпирают ребра и мощными толчками хлещет алое. Лицо белее мела, глаза растерянно бегают по журналисту. «Зеленый» пытался прошептать что-то стрингеру прямо в ухо, размазывая ладонью по волосам кровь. Смертин угрем елозил на бетоне, не обращая на него никакого внимания. Заяц с такой силой придавил его к полу, что не давал даже вздохнуть. Рябому было не до этой суеты. Он бешено озирался по сторонам, стараясь рассмотреть неожиданных врагов. Классическая засада. Перекрестный огонь, шансов не было. Сталкер подслеповато скосился на десяток силуэтов, укрывшихся в сумраке ржавых балконов, ведущих к дверям на верхние этажи. Размытые тени - не более. Рябой медленно поднял руки, демонстративно роняя ПМ:

- Все… все… мы… не опасны… все…

- Это точно, - противно хмыкнул кто-то за спиной.

- Всем заткнуться! - хрипло забасил старший. Под тяжестью человека загрохотала сваренная из железных прутьев лестница, спрятанная за массивным станком, - Нам нужен Смертин. Есть среди вас такой?

Рябой, не долго думая, кивнул в сторону Пресса. В конце концов, какое ему дело до этого найденыша.

- «Монолит», - коротко бросил затянутый в черно-желтый комбинезон, обшитый на груди и плечах кевларом, низкорослый крепыш. Ствол короткого пистолета-пулемета настырно смотрел Рябому в переносицу, - Вяжите обоих.

С балкона галопом спустились еще пятеро бойцов. Двое заломили сталкеру руки, еще двое, не церемонясь, занимались Смертиным. Несколько раз тяжелые бутсы невзначай угодили обоим пленникам по ребрам. Рябой терпел, сжав зубы и уставившись на грязный бетон пола. Старший подошел к скукожившемуся Зайцу. Носком ботинка перевернул на спину. Брезгливо посмотрел и всадил одиночный в голову. Желторотик обмяк. Прав был, все-таки, Вечный.

Сам старик свалил. Учуял опасность и смылся, бросив группу. «Монолитовцы», занятые пленниками, преследовать не стали.

- Смертин Алексей Петрович? - грубо спросил старший, ухватив одной рукой Пресса за подбородок и внимательно всматриваясь в лицо.

- Нет, - дернулся стрингер, - Здесь меня зовут Пресс.

- Саян! Кажется он, - подошел к старшему гладко выбритый рыхлый толстяк, укутанный в маск-халат цвета хаки. Из-за спины выглядывал чехол от снайперской винтовки, - Хотя морда заросла вся. Скурвился совсем. На фото выглядел моложе.

- И воняет безбожно, - отвлекся на него Саян, вешая пистолет-пулемет на плечо.

Опасаться больше было нечего. «Монолитовцы» окружили их со всех сторон.

- С ентим чо делать? - промямлил один из бойцов, пиная Рябого.

- По этому приказа не было. Мочите.

Рябого будто ледяной водой окатило.

- Стойте! - взбрыкнул Алексей, пытаясь подняться. - Он со мной.

Присесть ему уже помогли прикладом.

Он сам не знал, на что подписал сталкера. Может на медленные пытки, может на более позднюю и более страшную смерть, а возможно и спас ему жизнь. Этих людей стрингер не знал. Зато они его - прекрасно. Как оказалось, даже фотка имеется. Эта возня уже надоела. Хотелось нормального человеческого покоя. Хорошего сна на обычной кровати, чашки с обычной сгущенкой. Черт возьми, имел же он на это право! Словом, все обрыдло и не было конца и края. А ведь раньше он таких мелочей не ценил, пропускал сквозь пальцы, как само собой разумеющееся. В любой командировке всегда находилась гостиница или отель, или, на худой конец, комнатушка, где можно было на время расслабиться. Пусть даже солдатский барак! Зона же только напрягала. Казалось, здесь нет безопасных мест, и отовсюду тебя оценивают немые жестокие глаза. Не важно, какой-нибудь твари или человека. В Зоне эти понятия были скорее равными.

- Пакуйте, - скомандовал старший.

Рябой получил прикладом по шее. Обоим на головы натянули грубые холщовые мешки и повели к машине.

- Из-за этих мудаков, шестерых потеряли, - услышал за спиной разговор «монолитовцев» Смертин.

- А Полковнику хоть бы хны. Мяса навалом. Наверняка опять на каких-нибудь уродов колымит, а мы отдуваемся.

- Вы бы заткнулись, а то яйца причешу, - где-то впереди гаркнул Саян.