"Казимир Валишевский. Роман императрицы: Екатерина II " - читать интересную книгу автора

и стыдливость. - Позорящие обвинения. - Искупление.

Заключение



Предисловие



В предлагаемом вниманию читателей романе вымысел совершенно отсутствует.
Даже легендарный элемент занимает в нем лишь строго отмежеванное место, в
котором нельзя ему отказать, при желании вызвать к жизни точную картину
прошлого. Мы полагаем, однако, как любопытство читателя, так и его любовь к
приключениям будут удовлетворены.

Вторая половина восемнадцатого века, мрачная и бурная, как вечер,
насыщенный грозой, была озарена ослепительным видением. Далеко в снегах
таинственного Севера занимался свет, подобно восходящей звезде. Над
повергнутыми в прах старинными европейскими монархиями возносился трон с
византийскими очертаниями, окруженный небывалым величием, и по ступеням его
всходила женщина в красном сиянии, цвета пурпура или цвета крови. Она
царствовала, сосредоточив вокруг себя все величие, все счастье и все
торжество, а со всех концов Европы поднимался гул удивления и восторга,
смешивавшийся с раскатами разразившейся вскоре бури. Поэты воспевали "северную
Семирамиду", философы утверждали, что "свет идет с севера", а изумленная толпа
восторженно рукоплескала. Победоносная за границами своей империи, Екатерина
внушала и внутри ее сперва уважение, затем и любовь к себе. В ней воплощались
неосознанные еще гений и сила народа; славянская раса неожиданно пышно в ней
расцвела и внезапно устремилась гигантскими шагами по пути к величавому своему
уделу.

Однако история нам указывает, что эта обаятельная государыня, эта женщина,
пред которой преклонялись все державы цивилизованного мира, эта
"матушка-царица" коленопреклонно, как икона, чтимая миллионами крестьян, была
маленькой немецкой принцессой, попавшей в Россию благодаря случайности. Горсть
смелых молодых людей возвела ее на место, откуда она, казалось, диктовала
законы всему миру.

Это необычайное происшествие не раз уже рассказано, и не одна рука
пыталась начертать образ необыкновенной женщины, игравшей в нем главную роль.
Этим попыткам недоставало лишь одного - того, что не в силах заменить собою и
талант писателя: твердой документальной основы. За неимением этой опорной
точки, дело воссоздания, двадцать раз начатое, двадцать же раз обрушивалось в
пустоту и граничило с басней. Час истории в то время еще не настал. Он пробил
только теперь. В России и отчасти в Германии историческое прошлое великой
славянской империи стало предметом изучения; под эгидой более либерального
режима было в первый раз дозволено исследователям подняться до
первоисточников. Государственные архивы распахнули свои двери, и частные лица,
следуя примеру, данному сверху, поддержали усилия науки, предав гласности