"Раф Валле. Прощай, полицейский ("Искатель", 4-5/1979)" - читать интересную книгу автора

Дельмес кивнул.
- Сегодня ночью я арестовал Норбера, - сказал Вержа.
- Поздравляю вас, - сухо произнес следователь.
- Я доставлю вам его в течение дня. Мне хотелось бы задать ему
несколько вопросов.
- По делу, которым я сейчас занимаюсь?
Вержа с иронией взглянул на следователя.
- У меня больше нет на это права. Я хорошо знаю кодекс.
- Не сомневаюсь, вы отличный полицейский.
Ни малейшего признака любезности.
- Рад, что вы это признаете, господин следователь. Что касается
Норбера, я задам ему лишь вопросы, касающиеся других дел, в которых он может
быть замешан.
На мгновение наступила тишина. Вержа подумал, что раньше у него было
определенное представление о правосудии. И уж конечно, оно не совпадало с
представлением Дельмеса. Во всяком случае, не стоило начинать диспут на эту
тему. Он слегка кивнул и вышел.

* * *

Вержа приказал привести Норбера к себе в кабинет. Это была комната
средних размеров, обставленная старой мебелью. Главным ее украшением было
вольтеровское кресло, приобретенное на толкучке комиссаром, который до войны
не мог получить средств на замену старого кресла, пришедшего в негодность.
Оно столько видело и слышало, что преемники комиссара не могли решиться
выбросить его: кто-то в шутку, а кто-то из суеверия наделял кресло волшебной
способностью побуждать людей на признания.
Норбер поморщился, представ перед полицейским. На нем были наручники, и
Вержа не отдал приказания снять их.
- Довольны? - спросил Норбер.
- Как будто да.
- Приятно было избивать эту девицу?
- Приятней, чем дать себя застрелить.
Гангстер пожал плечами.
- Она на это не способна.
- О чем узнаешь всегда слишком поздно.
- Вы скотина!
- Употребляя научный термин - садист.
Вержа велел Норберу сесть в кресло. Тот не послушался.
- Когда-нибудь вы будете начальником полиции, - сказал он.
- Сомневаюсь, - произнес Вержа тихо.
- Тогда не стоит рисковать каждый день.
Норбер сел, вытянув перед собой руки в наручниках. Обычно Вержа
нравились такие, кто не склонял перед ним голову. Они попадались редко. Ему
нравилась борьба. Он терпеть не мог ничтожеств, которые раскисали от первой
же пощечины и предавали всех других ничтожеств преступного мира.
- Ты прав, - сказал он, - не стоит.
Он задал свой первый вопрос: знал ли Норбер некоего Робера по прозвищу
Плевок за умение энергично и далеко плеваться? Норбер, как и предвидел
Вержа, ответил, что не знал. Под рукой у Вержа имелась фотография, на