"Альберт Валентинов. Последняя планета" - читать интересную книгу автора

мусорщики - начисто подметают пространство, вокруг Солнца вырастает
гигантское плоское кольцо. Земля включается в него последней. Родину нельзя
уничтожить, и планета-мать остается единственным круглым телом в Системе.
Только на ней происходит смена дня и ночи. На всей остальной поверхности -
вечный день. Люди приспособились к этому, так же как и к уменьшившейся силе
тяжести. Организм ответил на это увеличением размеров. Освобожденный от
мелких повседневных забот, вынужденный решать гигантские задачи, мозг
раскрыл свои возможности, неисчерпаемые, как Вселенная. И искусство летать
отнюдь не стало вершиной его способностей...
Ирина понимает, что сына ее давно нет в живых, и все-таки жадно
вглядывается в мелькающие лица. Может, сердце укажет на отдаленных
потомков... Внутренним чутьем она все время ощущает на себе взгляд женщины,
сострадательный и мудрый.
Сфероэкран пробежал через все эпохи, и вот уже гигантский астролет
опускается на Последнюю планету, и Ирина с содроганием смотрит на коричневую
мумию, не в силах поверить, что это она.
- Сколько же прошло лет? - тихо спрашивает Леон, будто это может иметь
какое-то значение, и Норман, помолчав, жестко бросает:
- Миллион по нашему исчислению.
...Черным валом катится по планете ночь. Где-то за горами озаряют небо
сполохи - электромагнитные разряды в нейтральной атмосфере. Трое землян
сидят в каюте. Сидят и молчат. Завтра придет астролет и заберет их на Землю.
Хотя она объявлена заповедником и открыта лишь для экскурсий, релятивистам
сделали исключение. Они будут жить там постоянно.
- Как живые экспонаты пещерного периода, - нарушил молчание Леон.
Он сказал это без всякой связи, но никто не удивился. Все думают об
одном. Они сидят в обыкновенных креслах из мягкого пластика, создать которые
оказалось очень легко. И вообще на этом удивительном корабле можно создать
все, что угодно... Но пока ничего не хочется. Ирина опустила голову, и ее
лица не видно. Норман нервно переплетает пальцы.
- Еще, может, табличку повесят: вот, мол, какие мы были миллион лет
назад, - с надрывом продолжает Леон. - Как у нас на клетках с обезьянами.
- Перестань! - хмурится Норман. - Разве в них дело? У них, во всяком
случае, хватит такта. Сможем ли мы...
Ирина подняла голову. Ее лицо заострилось.
- А я не уверена, что у них хватит такта. Такта в нашем понимании. Они
же не считают зазорным лазить в наши мозги и читать мысли. Я все время
чувствую, что меня контролируют - то прижмут, то отпустят. Для нас наши
мысли - святая святых, а им, очевидно, нечего скрывать друг от друга. И я им
даже не завидую. - Она безнадежно махнула рукой. - Как бы то ни было, мы не
достигнем взаимопонимания. Извечная проблема отцов и детей, только в
гигантском масштабе.
- Да еще эта наружность, - вставил Леон.
- Наружность - пустяки. Это можно понять. Нос атрофировался, потому что
обоняние не играет для людей никакой роли. Волосы тоже не нужны: в климате
Системы они не предохраняют голову ни от жары, ни от мороза.
- А брови остались.
- Брови защищают глаза от пота, стекающего со лба. Значит, нашим
хозяевам тоже знаком физический труд. Нет, я могла бы жить среди них, если
бы чувствовала, что они - люди.