"Мика Валтари. Черный ангел " - читать интересную книгу автора

Потом все вышли из храма в порядке, установленном много столетий
назад; в центре процессии двигался василевс, император Константин, прямой и
серьезный, с уже тронутыми сединой волосами под золотыми полукружьями
короны. Выступали - каждый в одеянии того цвета, как требовал обычай, -
военачальники с Влахерна, логотеки и антипаты, сенат в полном составе, а
следом род за родом вышагивали архонты Константинополя. Никто не осмелился
не явиться, выразив таким образом свое отношение к происходящему. Справа от
императора я заметил слишком хорошо знакомого мне советника василевса,
Франца, холодные голубые глаза которого внимательно следили за всем вокруг.
Среди латинян я увидел венецианского посланника и многих других людей,
которых тоже узнал.
Но Луку Нотара, знатнейшего вельможу и командующего императорским
флотом, я раньше ни разу не видел. Это был смуглый, рослый мужчина, на
голову выше всех остальных. Его глаза светились насмешкой и умом, но лицо
этого человека было отмечено печатью той же глубокой меланхолии, что
объединяла всех представителей старых греческих родов. Из храма он вышел
взволнованным и злым, словно не вынеся чудовищного позора, который довелось
пережить его церкви и его народу.
Когда подвели верховых лошадей, поднялось волнение и люди стали громко
проклинать латинян. Раздались крики: "Долой еретический постулат! Долой
папскую власть!" Я не мог этого вынести. Наслушался всего до тошноты в годы
своей юности. Но ненависть и отчаяние народа были подобны грому и
землетрясению. Но вот привыкшие к пению голоса монахов возобладали над
нестройными воплями - и весь народ, повинуясь этим голосам, начал хором
скандировать в такт: "Не Сына, не Сына". Это был день святого Спиридона.
Когда из храма вышла процессия знатных женщин, часть императорской
свиты уже смешалась с толпой, которая волновалась, словно море, и
раскачивалась в такт напевным крикам. Лишь вокруг божественной особы
императора было пусто. Он сидел на своем аргамаке мрачный, с лицом,
потемневшим от скорби. Одет он был в расшитый золотом пурпурный плащ - и
пурпурные сапоги василевса были украшены двуглавыми орлами.
Итак, я стал свидетелем того, как сбылась многовековая мечта:
восточная и западная церкви объединились, ортодоксальная православная
церковь покорилась папе и отказалась от изначального, не расширенного
символа веры. Союз, который так долго оттягивали, вступил наконец в силу в
тот момент, когда кардинал Исидор огласил в храме Святой Софии вердикт о
заключении унии. Во флорентийском соборе этот документ прочитал по-гречески
четырнадцать лет назад крупный круглоголовый ученый, митрополит Виссарион.
Он, как и Исидор, был возведен в сан кардинала папой Евгением IV - в
награду за свои заслуги в трудном деле объединения церквей.
С тех пор прошло уже четырнадцать лет... В тот вечер я продал свои
книги и одежду, роздал деньги нищим и бежал из Флоренции. Пять лет спустя я
стал крестоносцем. Вопли толпы напомнили мне сегодня горную дорогу в Ассизи
и поле боя под Варной.
Но когда крики внезапно стихли, я поднял глаза и увидел, что
флотоводец Лука Нотар въехал на площадку перед пожелтевшей мраморной
колоннадой. Жестом он потребовал тишины, и пронизывающий декабрьский ветер
разнес крик Луки: "Лучше турецкий тюрбан, чем папская тиара!" Так же орали
когда-то евреи: "Варавву! Освободите Варавву!"
Все военачальники и архонты демонстративно собрались вокруг Луки