"Анхела Валвей. Охота на последнего дикого мужчину " - читать интересную книгу автора

дочь и того, кто родится... Ты могла бы сделать аборт, если бы не была
уверена, что хочешь произвести его на свет, - говорю я с некоторым
сомнением.
- Сделать аборт? - Гадор машет руками, отвергая подобную идею как нечто
невообразимое. Ясно, что в ее маленькой головке не могла возникнуть такая
мысль. - Я бы не смогла. Уже с двух месяцев я его чувствую внутри себя, как
живой земляной орех... Это же все равно что вытащить улитку из раковины,
только здесь речь идет о человеческом существе. Правда, никто не говорил,
что улитки могут занимать жилплощадь и должны платить за квартиру. Кроме
того, уже слишком поздно, ведь я знаю, что это мальчик и его зовут Рубен. Я
могла бы попросить врача, чтобы он убил ребенка, только если есть опасность,
что через месяц я умру во время родов.
- Не знаю. Тебе решать. Рубен?
- Да, нам с Виктором очень нравится это имя. Правда, мне уже наплевать
на то, что нравится Виктору, но мне самой это имя нравится. - Она на минуту
задумывается, как будто старается что-то вспомнить. - Тетя Мариана меня
выставит на улицу, когда увидит, что я вернулась, - произносит она и
собирается снова разрыдаться.
- Она этого не сделает.
- А если сделает?
- Мы не позволим. Бабушка ей не даст, и Бренди, и Бели, и Кармина... И
мама. И я тоже. Даже собака ее облает, если она попробует.
Гадор грустно улыбается.
- Конечно облает.

Глава 2

Я стремлюсь к отстраненности и хладнокровию, к властвованию над своими
страстями, которое позволит мне жить лучше. Стоики пытались достичь этой
цели, и я тоже хочу. Но боюсь, у меня получается гораздо хуже, чем у них.
Если бы меня кто-нибудь спросил, что такое жизнь - по мнению Гадор,
нечто странное, - я бы не сказала, что это набор каких-то атомов, тайн или
эмоций. Я бы сказала, что это цепочка проклятых сюрпризов, приправленных
замысловатым космическим свинством под названием хаос.
Когда я была маленькой девочкой, мне часто казалось, что мир окружающих
меня существ и предметов лишь создает видимость абсолютного спокойствия и
кротости, а на самом деле фальшивка. Теперь мои детские ощущения перестали
быть просто предположениями.
Обломки. Мы лишь человеческие обломки.
Но меня особенно удивляет, что, несмотря на такой порядок вещей, солнце
по-прежнему светит, и я все еще способна каждое утро открывать глаза.
Процесс рождения, роста и смерти можно проследить во всем, что меня
окружает, и это продолжает меня поражать, словно я только что родилась,
однако уже достаточно сознательна, чтобы оценить такое чудо.
Это лучший из миров. Самый лучший, снова и снова повторяю я про себя.
Несмотря ни на что, он самый лучший...
- Как дела? - спрашиваю я свою старую тетю Мариану.
- Плохо.
- Ясно. - Я смотрю на нее с недоверием, потому что не умею
по-другому. - Но ведь ты всегда так отвечаешь, верно?