"Сергей Валяев. Если он такой умный, почему он такой мертвый" - читать интересную книгу автора

Девушка чувствовала свою магическую притягательную силу и смотрела на
незначительный мир весело и дерзко. За ней двигался юный качок,
выполняющий роль телохранителя. Я улыбнулся провинциальным забавам: право,
все дурное - в жизнь!
К Анастасии приблизилась коренастая молодая морячка. Была не в меру
загорелая и в белом, облегающем фигурку платье. Подружки картинно
облобызались, оживленно пощебетали на ходу о чем-то своем, девичьем. Потом
морячка в белом поспешила на выход, а юная прелестница села за отдельный
ажурный столик - и в томительной атмосфере ресторации возникло ощущение
искрящегося праздника. Лабухи еще радостнее ударили по фанерным гитарам,
вспенилось крымское шампанское, мятые курортники застеснялись самих себя,
а их крупнозадые дамы надули губки, видимо, решаясь на темпераментную
нетрадиционную любовь в ночных древних папоротниках.
Через несколько минут я обратил внимание на странное обстоятельство:
прекрасную Анастасию никто не приглашал на танец. Я задал естественный
вопрос лейтенанту: в чем дело, товарищ, неужели нет желающих помацать
такую красоту?
- Были такие, - признался.
- И что?
- Им ноги вырвали.
- И что?
- И кое-что еще.
- И что?
- Иди ты...


И я пошел... приглашать юное пленительное создание на танец. А почему бы и
нет? Во-первых, должен же я оправдывать высокое звание столичного ловеласа
Cинельникова, во-вторых, любовь с первого взгляда у Алекса Стахова,
в-третьих, надо диктовать обстоятельствам свои условия, а не ждать у моря
погоды.
То есть своим безответственным поведением я нарушал не только все принципы
mаnhanter, но и посягнул на самое святое, что есть в провинции - на
патриархальные, скажем так, устои.
Мой выход на освещенную сцену приморского театришка вызвал фурор, замечу
без ложной скромности. Все взоры обратились к умалишенному в сандалиях на
босу ногу и с обжаренными, как пирожки, щеками. Делая вид, что ничего
ужасного не происходит, я приблизился к столику, шаркнул ногой и пригласил
приморскую принцессу на танец. Та с приятным недоумением подняла на меня
чудные глазища, впитавшие в себя всю свежесть южной растительности, и тем
не менее протянула руку:
- Вы меня? - улыбнулась.
- Вас, - и показалось, что мне лет сто, если не более того.
Пока публика приходила в себя, а телохранитель прелестницы давился
импортным мороженым, мы с зеленоглазой красавицей кружили в вихре соблазна
и мило флиртовали.
- А мы уже встречались, - наступал я.
- Не помню.
- В море.
- У вас яхта?