"Сергей Валяев. Топ-модель" - читать интересную книгу автора

и пития...
Когда вернулась домой под утро, то чуткая бабушка уловила запах
сигаретного дыма и вина, и папа с мамой пристроили мне допрос с
пристрастием. Отца я никогда таким не видел, он побелел, как полотно,
решив, что его дочка низко пала. Мама была более сдержана. Как я поняла,
для отцов честь дочери - это как стяг боевого корабля, а для матерей - это
дело житейское.
- Всё! К доктору! - Кричал папа. - И если что-то... я всех твоих
дружков пересажаю! И особенно Крючковых!
- При чем тут Крючковы? - смеялась я.
- Они шпана!..
- Прекрати, - требовала мама. - Еще ночь, какой доктор?
- Нет-нет, ты посмотри на нее, она смеется, шлюха! И-и-издевается...
Мне было жалко отца - создавалось такое впечатление, что он потерял
смысл жизни. И голову. Маме пришлось применить силу - она вытеснила его на
кухню и провела там короткую профилактическую беседу. Потом вернулась в мою
комнату, и мы поговорили... по душам.
О чем может говорить мать с дочерью? Думаю, противоположному полу об
этом знать необязательно. Главное, мама мне поверила, и мы договорились,
что я девочка взрослая и буду крепко думать о своем будущем.
- Или будешь сидеть здесь в железной палатке и торговать водкой, или
поедешь в Москву. Выбирай, Маша.
Естественно, я выбрала "Москву", и два года вела себя, словно ангел в
байковых облаках.
Правда, братья Крючковы говорили про меня всякие гадости, впрочем, они
говорили эти пакости обо всех девчонках, и однажды за это поплатились.
Может, они расплатились за что-то другое, но случилось то, что случилось:
братья упились на пляже до такой степени, что бросились купаться в шторм и
не вернулись. Море не любит пьяных и наглых.
Утром рыбаки нашли Пашу-Сашу на берегу - они лежали на песку, словно
закоченевшие, прижимая крючковатые руки к груди. По цвету были неприятно
синеватые. А на молоденьких умытых лицах - удивление, будто они увидели на
дне, мутном от шторма, то, что неведомо пока нам, живым.
Их хоронили всем городком, многие девочки плакали, на могиле говорили
хорошие слова, а я вспомнила тот давний солнечный день, когда уезжала в
Геленджик и когда мы с Веркой Солодко хоронили в землю за сарайчиком
выдранные белобрысые чубчики братьев и подумала, возможно, в их смерти и
моя вина. Но в чем она, эта вина?
Потом жизнь вернулась в привычную колею - праздничную, шумную и
веселую. И казалось, что так будет продолжаться вечно.
Тот субботний летний вечер начинался как обычно: сначала многие
девчонки, чтобы разнообразить свои наряды, обменялись на вечер кое-какими
вещичками - от браслетиков, цепочек, колечек до топиков, юбочек, джинсиков,
потом мы собрались в сиреневых сумерках двора, и оживленной щебечущей стаей
устремились на побережье, где вовсю факелил праздник.
К этому вечеру у меня уже был готов черный брючный костюм с бахромой -
эдакий винегрет из собственных капризов и фантазий бесчисленных журналов
мод, которыми была завалена вся комната. Девчонки ахнули, увидев результат
моей кропотливой работы.
- Роскошно, - не могла скрыть своего восхищения Верка.