"Сергей Валяев. Топ-модель" - читать интересную книгу автора

казнь. Говорят, у него осталась жена и три прелестные доченьки.
Когда я вернулась из города Сочи, где, как известно, темные ночи,
которых я не дождалась, мама потеряла дар речи, а потом устроила некрасивую
истерику, пытаясь насильно окунуть меня головой в бочку с дождевой водой,
стоящую в нашем дворике.
Попытка не удалась - теряя заколки, "Восход солнца" удалился в сторону
моря, где пламенел закат дневной звезды. Волны растворили краску, и я
воротилась домой в привычном виде гавроша, однако во мне зажило понимание,
что я могу быть иной - Божественной. А есть ли цена у божества?
- Чтобы в Сочи не ногой, - заявила мама тогда.
- Почему?
- Потому, что я не хочу, чтобы тебя нашли в камнях без рук и ног. И
головы!
- Мама, ты о чем? - искренне не понимала.
И наконец узнала истинную причину истерики мамы и её просьбы никогда
не садится в незнакомые машины. Узнала о маньяке-таксисте, любители рубить
кухонным резаком молодые красивые женские тела.
Потом все это забылось, но иногда, видя машину с шашечками у меня
неприятно поднывает в груди.
- Подъезжаем, - голос Олега Павловича вырывает меня из прошлого.
Я вижу старые московские дома, они жмутся друг к другу, словно
предчувствуя сырую осень и холодную зиму. Теплое ещё лето гуляет среди
деревьев парка. Мамы сидят на скамейках детской площадки и обсуждают,
вероятно, насущные вопросы текущего дня. Детишки качаются на качелях и
возятся в желтой песочнице. У каждого свои проблемы, думаю я, есть они и у
меня.
Главная: покорить Москву, а вернее - подиум столичной Высокой моды. И
с этим решительно выбираюсь из машины: где тут у нас подиум?
М-да. Подозреваю, что путь мой к нему будет тернист: меня встречает
неряшливый подъезд с металлической амбразурной дверью. Родной дядя учит,
как нужно набирать код, и мы входим в дом. На лязгающем лифте поднимаемся
на седьмой этаж. Пахнет щами, котами и пылью от телевизоров, беспрестанно
работающих.
- Есть кто дома? - кричит Олег Павлович, открыв ключом квартиру. -
Никого, - втаскивает чемодан в прихожую. - Все крутятся, как белки в
колесе, - разводит руками. - Москва.
Вид из комнаты моей двоюродной сестры малопривлекателен:
крыши-крыши-крыши, и только вдали в туманном дыхании будущей осени
замечаются кремлевские башенки с рубиновыми звездами.
- Чувствуй себя, как дома, - говорит Олег Павлович, - а мне бежать
надо по делам, - и, уходя, оставляет "мои" ключи на столике. - Если хочешь,
погуляй, а лучше подожди Евгению, - советует, - она вот-вот будет.
Я брожу по комнатам, рассматривая фотографии на стене и чужую жизнь.
Квартира с высокими потолками заставлена всяческой старой рухлядью -
возникает впечатление, что я в музее, где открыта выставка о жизни типичной
столичной семьи образца 1980 года.
На кухонной двери - плакат с "олимпийским" улыбающимся медведем, а на
полках стоят его собратья в гипсовом, стеклянном и деревянном исполнении.
Подозреваю, что для старшего брата моей мамы этот "мишка" сыграл в жизни
определенную положительную роль.