"Александр Вампилов. Рассказы (Стечение обстоятельств, Железнодорожная интермедия и др.)" - читать интересную книгу автора

Вирусов на это тонко улыбнулся и спросил осторожно:
- Скучаете?
Девушка не ответила, а только взглянула на Вирусова, и он понял, что
имел до этого смутное представление о красоте и выразительности человеческих
глаз. Непостижимо красивые, они красноречиво выражали теперь равнодушие. Она
перевела свой взгляд на молодого человека с соседней скамейки, потом быстро
взглянула на Вирусова и Штучкина разом и едва заметно улыбнулась.
- Такая холодная улыбка в такой теплой компании, - заметил Вирусов,
оживляясь и садясь на скамейку. Девушка рассмеялась чистым и ровным смехом.
Тут же кощунственно раздался немелодичный смех Штучкина. Молодой человек с
соседней скамейки вздрогнул, поднялся и быстро пошел в глубь аллеи. Девушка
смеялась не уставая, все громче и громче. Потом вдруг сразу смолкла и
спросила, сколько времени. Добродушный Штучкин убавил наступление майской
ночи ровно на час и заявил, что в такое время из парка уходят только олухи,
как их сосед по скамейке. Вирусов, которого сначала несколько тревожило это
соседство, сказал, что этот тип, проходя мимо, взглянул, кажется, нескромно
на девушку и что, если она пожелает, его можно вернуть, чтобы заставить
извиниться на французском языке, снять полуботинки и удалиться бесшумно на
цыпочках. Штучкин заметил, что после он эти полуботинки может не надевать, а
выбросить в кусты, где им самое подходящее место. Потом Вирусов, как умел,
заговорил о прелести майских вечеров, причем в особенно белом свете старался
представить позднее темное время.
Девушка возражала, смеялась, поднимала одну бровь выше другой, но когда
Вирусов дошел до игривого вопроса: "Как вас зовут?", вспомнила вдруг, что ее
где-то ждет подруга, вспорхнула со скамейки и запрыгала вдоль аллеи.
Приятели растерялись. Бежать за ней было бы нелепо, в чем Штучкин хотел
все же убедиться, но Вирусов схватил его за пиджак и крикнул ей вслед:
- Вы бываете здесь?
- Иногда! - легкомысленно отозвалась она и растворилась в сумерках.
Домой они возвращались молча, будто не замечая друг друга. Но если бы
они захотели уединиться, то не смогли бы. Они жили на одной улице, в одном
доме, в одной комнате.
Приближение следующего вечера застало приятелей за хлопотливыми
сборами. Вирусов решил навестить своего дядю, у которого, по его
предположению, именно этим вечером должен был начаться приступ малярии. По
Штучкину стосковалась его добрая тетя, о существовании которой он до сих пор
так постыдно забывал. Между малярийным дядей и тоскующей тетей было общее
то, что они одинаково любили модные галстуки и безупречные прически у
посещающих их племянников.
Собравшись, молодые люди вышли на улицу и разошлись в противоположные
стороны.
Размышляя о том, что проще всего обманывать своего друга, Вирусов
свернул к парку. Скоро он был там и, придирчиво осмотрев себя в темном
стекле киоска "Пиво-воды", пошел в глубь вчерашней аллеи.
Вечер был ничуть не хуже вчерашнего, декорации также великолепны. На
дальней скамейке Вирусов заметил светлое пятно и, лишившись вдруг своей
надменности, устремился к этому пятну, как безрассудный мотылек к источнику
света. Пятно увеличивалось и принимало прелестные очертания, но тут Вирусов
обнаружил, что девушка сидит не одна. С другой стороны выглядывали чьи-то
плечи и виднелись полуботинки, по которым Вирусов вдруг узнал вчерашнего