"Джек Вэнс. Исс и Старая Земля ("Хроники Кадвола" #2)" - читать интересную книгу автора

зародилась, но подозреваю, что источником ее являлся Джулиан, который вечно
любит интриги. Я знаю, что он прежде советовался лично с Намуром, когда
приезжал на Араминту, а уж потом развернул эту мысль перед Клайти. Но, как
бы там ни было, план созрел. А я когда я понял, куда дует ветер, я
потребовал своего присоединения к делегации, дабы и моя точка зрения не
осталась незамеченной.
Мы прилетели в Йиптон. О Симонетте и ее положении я ничего не знал, и
думал, что мы будем иметь дело с Титусом Помпо. Так что общение с Симонеттой
оказалось для меня настоящим сюрпризом. Однако, ни Джулиан, ни Клайти такого
удивления не проявили, из чего я заключил, что Намур как-то предупредил их,
чего можно будет ожидать. Я был глубоко оскорблен таким нарушением
дипломатических правил и решил высказать свое неудовольствие при первой же
возможности.
Короче, Намур привел нас в свой офис с полом из бамбуковых матов, со
стенами из бамбуковых плетенок и потолком из какого-то резного дерева, явно
привезенного с большой земли. Мы прождали четверть часа прежде, чем
Симонетта соизволила к нам выйти - что разозлило уже и Клайти, как я
заметил.
Итак, появилась Симонетта, и я, как уже говорил, был этим поражен до
глубины души. Вместо серьезного, справедливого и облеченного властью Титуса
Помпо, каким я его себе представлял, я увидел эту мощную даму. Симонетта -
женщина весьма странная и выглядит не менее странно: волосы на голове
собраны в какой-то сноп, кожа как белый воск, глаза маленькие и прозрачные,
как янтарь. В ней есть нечто дикое, непредсказуемое и опасное. Она, без
сомнения, женщина сильных и многих страстей, которые обычно держит в кулаке,
но только до тех пор, пока ей хочется их так держать. Голос у нее грубый и
как бы придушенный, но она может говорить и почти музыкально. Кажется, ею
руководят, скорее, инстинкты или подсознание, чем формальный разум. Впрочем,
и Клайти такая же.
По этому случаю ни та, ни другая не обратили друг на друга особого
внимания, и обменялись лишь быстрыми и простыми формальностями. Но дело не в
этом, мы приехали в Йиптон отнюдь не для обмена любезностями, а для
обсуждения наилучшей координации наших усилий для достижения общей цели.
Я полагал, что являюсь главным членом делегации, и потому сразу перешел
к делу, так как считал себя обязанным выразить философию ЖМС именно в том
виде так, как я ее представлял, причем в самом точном и определенном
порядке. Словом, у Симонетты не должно было оставаться никаких неясностей
относительно нашей основной точки зрения. Клайти же начала вести себя
невыносимо вульгарно, просто грубо, она вмешивалась в мою речь, перебивала,
делала нелепые замечания и даже повысила голос, когда я заявил, что являюсь
одним из самых влиятельных членов партии. Клайти со всем своим нахальством и
беспардонностью стала демонстрировать Симонетте, что, так сказать, они с ней
товарищи по оружию, этакие рыцари истины и доблести. Я еще раз попытался
вернуть разговор в нужное русло, но Симонетта заявила, чтобы я "попридержал
язык", что было уже окончательным оскорблением. А Клайти, вместо того, чтобы
обидеться на такое унижение товарища стала сама язвить и насмехаться, говоря
что-то вроде того, что если я не прекращу изливаться, то они никогда не
смогут действительно заняться делом. И так далее в том же духе.
Словом, стала говорить Клайти. Симонетта послушала ее несколько секунд,
но ей снова что-то не понравилось. "Буду абсолютно честной, - заявила она. -