"Филипп Ванденберг. Тайный заговор " - читать интересную книгу автора

- Ведется следствие. Но преступник или преступники скрылись благодаря
оживленному движению. Черт его знает, в кого стреляли эти парни. - Он
заколебался, но все же добавил: - Комиссар, который брал у меня показания,
между прочим, заявил, что это целенаправленное нападение, что меня таким
образом хотели предупредить.
- Боже мой! - Жюльетт зажала ладонью рот. - Предупредить тебя? О чем?
Ты что-то от меня скрываешь?
Бродка потупился, словно мальчишка, которого уличили во лжи.
- Я не хотел тебя тревожить, любимая, поверь мне. Я и сам не знаю, во
что я вляпался. Когда я вернулся домой и прослушал автоответчик, незнакомый
голос сказал, что я должен прекратить копаться в жизни матери, что это, мол,
серьезное предупреждение.
Жюльетт задрожала, и Бродка понял, насколько она взволнована. Женщина
то и дело качала головой, жестикулировала, и Бродка заметил, что их разговор
начал привлекать внимание присутствующих. Пытаясь успокоить Жюльетт, он
подчеркнуто спокойным голосом произнес:
- Я действительно не знаю, о чем идет речь. Вся эта история такая...
нелепая. Но поверь мне, очень скоро выяснится, что все это досадная ошибка.
В любом случае при всем желании я не могу представить, чтобы моя мать имела
дело с мафией или с какими-нибудь негодяями.
Он засмеялся, но лицо Жюльетт оставалось серьезным и взволнованным.
- Позаботься лучше о своих любителях искусства, - сказал Бродка.
Она чуть помедлила, но, тем не менее, вернулась к гостям.
Картины, перед которыми толпились посетители, вызывали у многих
присутствующих шумное восхищение. Бродка, любивший гармонию и красоту, не
мог разделить их воодушевления. Ему больше нравились Маке с его веселыми
фигурками и Нольде, работы которого светились синими и красными красками.
Кубизм казался Александру слишком мрачным, вымученным и мистическим. Поэтому
он принялся наблюдать за восхищенными гостями, которые - все до единого -
были одеты с иголочки и общались между собой на недоступном для других
интеллектуальном языке.
В воздухе витал привычный аромат вернисажа - смесь сигаретного дыма,
духов и красного вина, способная вскружить голову даже нормальному человеку.
Отовсюду слышались более или менее профессиональные фразы. Это была
атмосфера, в которой Бродка чувствовал себя неуютно.
Он надеялся, что любители искусства скоро разойдутся и они с Жюльетт
проведут прекрасный вечер.
Держа в руке стакан апельсинового сока, Бродка протолкался сквозь ряды
посетителей к Жюльетт, находившейся в дальней части зала и всецело
поглощенной разговором с пожилым господином. И вдруг Бродка остановился. Ему
показалось, что среди обрывков фраз, долетавших до него, он различил мужской
голос, от которого у него по спине побежали мурашки. Он не решался
повернуться и посмотреть на человека, говорившего с сильным иностранным
акцентом и произносившего "р" так, словно вместо языка у него был осиновый
лист.
Это был тот самый грассирующий голос, который Бродка слышал на своем
автоответчике. Он изо всех сил попытался сконцентрироваться и выделить этот
голос из общего смеха, болтовни и споров. Сомнений не осталось. Александр
был совершенно уверен: это тот самый голос, который он уже слышал.
Пока Бродка размышлял, как вести себя в сложившейся ситуации, к нему